Посвящается всем авианаводчикам! (Новая редакция 08.12.08")
Записки авианаводчика.
Взял тетрадь, в которой столько лет хранятся записи тех событий, в которых принимал непосредственное участие, и всё задвигалось, зашевелилось и ожило. Конечно, с высоты сегодняшних дней, изменившегося мировоззрения, да и самого мира, оценивается та война уже по – другому, но данные записи предоставляю такими, какими зафиксировал тогда мой карандаш. Жалею только, что когда-то там перестал записывать события того времени, проведённого на войне в Афганистане. А надо было бы записать и сохранить достоверность тех дней, тех дел, чтобы можно было потом понять и, может быть, ещё не раз переосмыслить пережитое нами. Хотя память ещё хранит очень многое, о чём можно было бы рассказать.
Май 2008г.
Афганистан, 1987г.
майор Владимир Воюшин.
ГБУ (Группа боевого управления), г. Кандагар, штатная численность - 5 человек:
1. м-р Лялюк А.
2. м-р Воюшин В.
3. к-н Вершинин В.
4. ст.л-т Братилев А.
5. л-т Плотников А.
18.08.87г.
Команду на сборы получили внезапно! Пришёл капитан из «бригады» и сообщил: «Выход в 14.00!». Собирались, не гоня лошадей, но и не медлили. Александра (м-р Лялюк) высадили из самолёта уже на исполнительном старте, пришлось попросить РП на аэродроме, он собирался улететь в Кабул на побывку.
Сборы напоминали таможенный досмотр с пристрастием, правда, учинённый самими же нами для своей же пользы, дабы не забыть перед боевым выходом («на войну») что – нибудь нужное. В первую очередь в батальоне связи получил каждый себе радиостанцию (Р-853), сделали склейки карт и нанесли кодировку. Вчетвером разобрали и перебрали свои вещи. Сначала разобрали и собрали («смазали») оружие, каждый отложил себе гранаты, запалы к ним, добрали патронов, затем наступил черёд бытовых вещей, необходимых там.
Серёга Кузнецов, «правак» с Ми-8 отдельной вертолётной эскадрильи, принёс (вовремя) подарок от Анвара, командира роты спецназ, обещанный трофейный новый китайский нагрудник для «магазинов» к автомату. Почему – то наши «кроят и шьют» неудобные нагрудники.
Отъезжали после обеда, солнце не в зените уже, но и далеко не прохладно, а палит нещадно! Кандагар – самая южная точка наших гарнизонов по Афганистану, рядом пустыня Регистан, которая (как в анекдоте: «ни хрена себе пляж отгрохали!») плавно переходит в Пакистан.
Ехали сверху на броне без «броников», т.е. без бронежилетов, хотя грудь прикрыта нагрудником с «магазинами», вряд ли это поможет, но как знать! Непонятно, кто и когда их выдаёт?! Хотя штатное оружие мы получаем на центральной базе в Кабуле, где, собственно, и есть наш «порт приписки», но там никто о «брониках» для наводчиков не заикался, да и правильно – помотайся по Афгану с таким грузом!
Мчались одни, по дороге, обдаваемые белой пылью из под колёс; солнце не так уж и высоко – беложелтоватый диск над запылёнными верхушками цепочек гор. Вообще, весь пейзаж запылённого горизонта напоминает что-то импрессионистское, как у Клода Монэ «Лондонский мост в тумане». Только пейзаж грубоватый несколько – стреляющий! Вдоль дороги боевое охранение, располагаясь на визуальной видимости (это наши БТР, БМП, танки), дополняют пейзаж жерлами своих стволов, развёрнутых в сторону «зелёнки». «Зелёнки», всегда стреляющей, а с виду приветливой своими зелёными кронами деревьев и оазисами, но зловещей по сути. То «духовская» территория!
Вот и добрались к месту. Городок «советников» недалеко от Кандагара, здесь расположилась оперативная группа мотострелковой бригады, которой мы, авианаводчики, и приданы для боевых действий. Поужинали. Ночь. Всюду периодически светящиеся пунктиры трассеров, от автоматных до крупнокалиберных…
19.08.87
С утра «бухала» артиллерия! Сон от выстрела до выстрела, подскакивает всё, и даже душа! Кажется привыкаешь к фронтовому сну! Но звучит над ухом команда: «Подъём!». Собираются выходить борта грузить «подарки» духам – надо будет управлять…
Штурмовиков, «Грачей» (Су-25), придержали. Поработала артиллерия! До обеда спали, так как завтрак был незапоминающимся.
Купил в кантине плавки, цены душевные, т.е. плавающие, это как покажешься кантинщику. Кантинщик – свой, ихний или их, но свой! Однако, Восток – дело тонкое! Может, днём за нас, а ночью за них! Купались в бассейне более трёх часов. Вода зелёная от крашеных стенок бассейна. После купания начали устраиваться «полежать», жара за пятьдесят! Но «Соколу-1» - выход! Это мне.
Еду в десантно-штурмовой батальон на бывший склад ГСМ на западной окраине Кандагара. Там их КП (командный пункт). Бывший ГСМ – место пристрелянное духами, рядом Кандагар (древняя столица Афганистана, живущая всегда своей властью) с его зелёной зоной. Там ДШБ блокировал один из участков возле «зелёнки». Броня БТР раскалена! Через Кандагар ехали в сумерках. Подъезжая к «чёрной площади», связист, лейтенант Михаил Калашников, сказал мне:
- Товарищ майор, опуститесь вниз во внутрь БТРа! Здесь самое «гнилое» место, бьют из всего… Тем более, снайпера!
- Вот уж дудки! Снайпера могут промазать, но, если залепят из гранатомёта по БТРу, то утром восход можно пропустить!
Еду сверху на броне! Патрули из боевого охранения провожают одинокий БТР с затаёнными чувствами. Доехали!
Поужинали с комбатом, подполковником Дунаевым. Начали устраиваться на ночлег. Но заснуть не смог! Стреляют отовсюду! В тридцати метрах стреляет наш танк; дремлю, прикрыв глаза, и периодически подскакиваю от выстрела танка. Появился комбат: «Ну, авиация даёт! Спим, хоть бы хны … Подъём! Есть дело».
Пришёл капитан, Володя Пастушенко (артиллерист), и мы с ним выдвинулись вверх на выступ скалы – «ласточкино гнездо». Там НП (наблюдательный пункт) вполне защищён от пуль и находится на стыке скал, удобно просматривается местность с трёх сторон. Рядом, чуть ниже, площадка. Забрались! По приборам ночного видения засекли выезд духов на трёх машинах – фары они не включали. Передали на батарею координаты. Залп был точен! Накрыли гадов! Володя оказался земляком из Ворошиловграда. Он научил меня корректировать огонь артиллерии.
НП – это «ласточкино гнездо», только защищено сложенными зелёными ящиками из под боеприпасов, закрыто от пуль и осколков, сверху серая мешковина под ландшафт местности до самых камней. Спал там, вернее, думал там…Справа сзади заговорил крупнокалиберный – ДШК! Бубнит, зараза, сильно! Наш крупнокалиберный ответил –" Утёёёссс...!" Красива ночь звёздами! О чём это я?! Похоже, и они стреляют! Трассеры чертят небо слева направо, спереди назад, и наоборот. Громыхнула пушка нашего танка! Чудеса! Духи днём отдыхают, в основном, а ночью у них страда… Страдают и злобствуют! Потому, такое впечатление, палят по всем направлениям. Даже слышно, как кричат! А что кричат?! Солдаты наши азиатской национальности переводят на русский язык: это вроде того, чтобы мы сдавались! Иначе Аллах покарает нас! Ну, ну…! Гады, завывают, спать не дают! А надо! Чтоб им …, вобщем поперёк глотки встало!
Проснулся вдруг! Уже не обращаю внимание на режущий свист крупнокалиберного… над ласточкиным гнездом. Пастушенко Володя с включённым фонариком гоняет скорпиона. Который шлёпал через нас, спящих, не спросив дорогу на Киев! А потом мы поняли – это классическая подсветка для стреляющих духов, но опасность в образе скорпиона была для Володьки ближе и реальнее, чем духовский снайпер и пулемётчик.
Духи, сволочи! Завывают, а вот и шакалы подвывают! Противный номер исполнения двух пород животного мира окружающей фауны. Недавно Володя Пастушенко одного шакала угомонил очередью из автомата. Рассказывал: проснулся от шороха, автомат между ног, увидел страшный оскал собачье – звериной морды, засадил половину рожка. Другие шакалы в буквальном смысле «рванули когти» - так сказали бы наши русские пацаны на улице. А солдат рядом трясся в шоке, не мог ничего говорить, потому и не стрелял, что «заклинило»! Да, вчера перед нашим проездом, днём, на «чёрной площади» несколько человек наших ранило – обстрел из «эрэсов» (реактивные снаряды по принципу катюши, обычно пуск по шесть штук в одном «пакете»), и произошёл подрыв на минах. На минах подорвались в самом Кандагаре солдаты из состава боевого охранения. Заехали на БМП задом на территорию городского сквера, крутнулись гусеницами на месте (один из способов разминирования), думали, этого без сапёров достаточно, потом спрыгнули с брони и сразу – подрыв на противопехотных… Выбрали место! Кто же знал?! Духи минируют даже в городе, обстреливают, а ведь мирное население повсюду, почти на каждом углу. А бачата! Черномазая ребятня, пляшут, скачут, машут руками, глаза закрыть – нет войны! Но она есть! Она повсюду здесь… Об этом говорит и наш лежащий вдоль дорог металл, воплощённый когда-то в машины, танки, БМП, БТР. Об этом говорят разрушенные стены домов вдоль дорог, особенно на «чёрной площади», которая в конце западной окраины города возле «зелёнки».
20.08.87г.
Старику (был у нас преподавателем п/п-к Наумов М.И.) 60 лет! Юбилей! Пусть наши люди не слышат взрывов и стрельбы, пусть война не коснётся земли нашей! И каждый советский дом пусть посетит радость приходящего утра, потому что утро – это радость жизни! Отснял на слайды выход солнца из-за гор. Орут ишаки! Даже петухи пытаются отогнать зловещий дух войны – зла, заполнившего эту страну и омрачающего утро новой жизни. Стреляют меньше. День заполняет светом раскинувшуюся землю, горы, окружающие зелёнку, а, значит, высвечивают духов в ней. Стрелять уже боязно им! Выстрелы засекаются сразу, а у нас авиация и системы артогня. Обстреляли нас «эрэсами»! Комбат просит вызвать авиацию. Засекли, откуда бьют по нам! Посмотрел координаты развалин в зелёнке, бывших когда-то кишлаком, где засели духи – вызвал пару «Грачей» (Су-25). Что сейчас останется от духов? Очень просто – ничего! Вот ещё задача появилась – работает миномёт по нашим! Сверху видно хорошо, где тает белое облачко над деревьями после выстрела из миномёта, а снизу очень трудно определить откуда работает миномёт. Десантура уже орёт! Мины ложатся всё ближе к ним. По-видимому, где-то тоже сидит дух и корректирует огонь миномёта. Выдали координаты цели для артиллерии. Первый залп – туда!
Интересно, как мои там, в Союзе, что делают, чем заняты их мысли?! Да и друзья не представляют такую жизнь! Оно и правильно! Для того мы здесь и стоим!
Всё.., Спустились вниз. По тропе, уже почти внизу, по склону бежали как зайцы, всё – таки страх присутствует! День, открытая местность, всё как на ладони, и простреливается из «зелёнки» легко, пули ложились рядом, а свист над ухом пригибает голову и правая ладошка, мешая бежать (справа болтается под рукой АКС, а левая прижимает радиостанцию), сама произвольно прикрывает висок. Слева гора, а стреляют справа. Вот так и бежали вниз, гружённые рюкзаками, нагрудниками с рожками, снаряжёнными патронами, гранатами, болтающимися АКээСами, радиостанциями. Периодически вскидываемая правая ладонь к виску со стороны выглядела смешно – тренировка по отданию чести (воинскому приветствию) на бегу в боевой обстановке! Эта мысль пришла позже, когда из укрытия я просматривал путь, по которому мы бежали к спасительному дувалу.
Пообедали. После сытного фронтового обеда в развалинах какого-то строения, где НП десантников, уснул так, что в 30 метрах от нас «бухал» из пушки наш танк, а я спал, не обращая внимания, и периодически подпрыгивая вместе с землёй – матушкой. Комбат ДШБ потом снова сказал: «Ну, авиация даёт! Слов нет!».
Начался бой. «Грачи» бомбили по переданным ранее мною координатам! Попросил Володю Пастушенко, корректировщика, по моей команде послать в перекрестие дорог перед целью дымовой снаряд. Экипажи на связи, «рассчитал дым», когда ведущий был перед боевым курсом, относительно дыма выдал наводку на цель (на пикировании он видел дым). Остальные экипажи наводил на цели относительно разрывов первых. Попали точно! Горело до ночи там. Перед нами, с один километр, бьёт миномёт. Ну это наглость! Авиацию не применял, близко, нельзя! Засекли два пуска «эрэсов» по нашим. Всё-таки сверху виднее. Володька показал классику корректировки – выдал на батарею координаты, откуда были пуски по нашим. Наблюдал на горизонте огненные стрелы в нашу сторону – это «Град» (артиллеристкая система реактивного залпового огня). Артогонь был плотным, летали камни и деревья. Шутка ли, сорок стволов за один раз накрыли сразу гектар, взрывы в шахматном порядке встали стеной в «зелёнке» в нескольких километрах от Кандагара. «Труба» тем, кто пускал «эрэсы»! Вот это работа современной «Катюши», вот показал!
Перед боем.
Авианаводчикам.
Вот заполнила комнату нам тишина
Нету шуток, улыбок и дышит война.
Каждый занят каким-нибудь делом своим-
Кто оружие чистит, кто пишет родным.
На серьёзные лица смотрю я ребят,
Как мечты их на Родину молча летят.
И их светлые души уж видят родных-
Коротки эти встречи в минутах таких!
Скоро выход туда, где солнце печёт,
Грянет бой и война нас огнём обожжёт;
Раскалённое солнце и металл от огня,
Смерть и кровь, и надежда угасшего дня.
Где во фляге воды на последний глоток;
Засверкает в ночи трассерами Восток!
Как похожа на ту, сорок с лишним назад
Тишину перед боем у наших ребят.
Каждый занят каким-нибудь делом своим-
Кто оружие чистит, кто пишет родным.
Отшумят, отгремят эти злые бои
И в России у нас среди той тишины,
Будем вздрагивать вдруг пригибаясь к земле
И подолгу молчать, вспоминая об этой войне.
А пока её эхо здесь зловеще звучит
Рвутся мины, снаряды, и сердце стучит.
Пики гор вознеслись и пустыни лежат-
Эх, ребята, живыми нам вернуться б назад!
8.09.87г.
Я заснул на броне БЭТЭЭРА
Мне привиделся дом родной!
как душа далеко улетела,
Взяв автомат с собой!
Вооружённый, у отчего дома
Я стоял и смотрел на родное окно
Жизнь по - прежнему также кипела,
А дыхание детства, – приятно оно!
Разве выразить чувства возможно
Когда бьющий из сердца свет
Среди диких провинций тревожных
Возвратит тебя в память тех лет!
Я заснул на броне БЭТЭЭРА.
Раскалён был от солнца металл.
Ощутив как из дома душа прилетела -
Проснулся, но дома уже побывал!
10.09.87г.
22.09.87г.
Встали очень рано, в 3.30. Кто встал, а кто и не ложился, не мог заснуть! Приехал Володя Пастушенко за нами (по личной инициативе). Попили чай, посидели на дорожку на рюкзаках, автоматы на коленях. Помолчали. На двери комнаты с внутренней стороны надпись, выполненная ещё ранее наводчиками бывшими до нас, огромными буквами: «Уйти, чтобы вернуться!». Тронулись… Остающиеся на базе, по традиции, провожали до КПП, где нас ждала броня. Уходим на войну вдвоём: я и ст. л-т Братилев Алексей.
В штабе бригады уточнили задачу. Лёша Братилев пошёл с разведротой в другом направлении. Это отвлекающий маневр. Если их зажмут, то артиллерия им не поможет – они за радиусом её досягаемости (будут мешать горы). Тогда надежда на авиацию, т.е. на авианаводчика, на Лёху! С основными силами, с мотострелковым батальоном, в конкретное место мне идти. Где-то там, возможно, мы с Лёхой встретимся, их подразделение по замыслу потом сольётся с нашими основными силами по окончании операции. Хотя, как они туда попадут?!
В 7.00 броня тронулась, выехали… Сидел сверху на броне, очень холодно, даже в тёплой куртке (бушлате) пришлось поднять воротник. Ехали долго. Впереди два танка и БТР с сапёрами. Первый танк – тральщик, с катками. Наш БТР за ними четвёртый, потом вся бронеколонна, в конце артиллерия: батарея пушек Д-30, «Град», «Гиацинт» (с дальностью стрельбы до 30 км). Бороздили дикие степи между гор, а пыль факелом из под колёс. Белая, почти как мука, набивается в нос, рот, уши, во все щели. Благо, предусмотрительно в автомате фиксатор и затворную раму заткнул тряпками. Все, сидящие на броне, белые, как будто только что с мельницы! Степи замкнуты остроконечными вершинами. Горы, точно взметнувшимися вверх резцами, окружают эти жёлтые, выжженные солнцем просторы, иссечённые высохшими руслами рек, в которых много округлых, обточенных когда-то водой камней. И всюду видны бугорки высохших колючек.
Едем на Северо-Восток от Кандагара. На пути попадаются маленькие кишлаки, да их и кишлаками назвать нельзя, уж очень они маленькие, по несколько фанзочек глинобитных с редкими деревьями или зелёным кустарником. Но, словно цветущий сад, они здесь так радостны глазу посреди этих диких просторов! Зелень оазисов приятно вписывается в широту пустоты и безмолвия, горы вокруг становятся всё величественнее и величественнее, бесконечнее. Ведь главные и высокие хребты Афганистана как раз и начинаются здесь, прямо по курсу за горизонтом этих гор. Но это всё-чужое! Из-за любого бугорка, скалы, горы может ударить смерть! Мы видели, проезжая, выложенные камнями бугорки – это некогда оборудованные духами СПСы (стрелково-полевые сооружения). Горы таят опасность особенно там, где приходится колонне втискиваться между прилегающими почти друг к другу вершинами.
Приехали в район… День. Солнце давно в зените. Несмотря на ветер, гуляющий в этой степи, раскинувшейся между гор, очень жарко! Но воду не пьём! Запас всего на два дня, а надо продержаться десять. Боевая задача рассчитана на десять дней. Сходу начали разворачиваться и занимать позиции в соответствии с поставленной задачей. Роты выдвинулись согласно разработанному на базе плану – занимают тактически выгодные высоты! Я пока с оперативной группой. Распределили позиции, по углам поставили танки, артиллерия рассредоточилась и заняла боевую готовность. Выбрал вертолётную площадку (30 на 30), обозначил по углам камнями. Поставил задачу сапёрам прощупать землю, что бы, не дай Бог, не было минных сюрпризов! А то экипаж подорвётся, а мне тюрьма! Под маскировочной сетью, натянутой между двумя БТЭРами, столик, на котором лежит карта оперативной группы. Оперативная группа в работе! По радио передаются от подразделений координаты позиций. Роты седлают высотки, вгрызаются в землю. Словом, всё, «как учили в школе», только в военной. Карта с каждым часом пополняется новыми обозначениями – роты продолжают занимать позиции. По радио пришла информация, что разведрота вышла в заданный район, там у них своя двухдневная задача.
Солнце закатилось за верхушки гор. Последние лучи осветили вершины, и день догорел! Густота сумерек резко поглощает очертания брони машин. Только тёмные горы своей громадой очертили фиолетово-синее небо. Звёзды букетами рассыпались над нами. Красива звёздная ночь! Слышно, как Безмолвие разговаривает с Вечностью. Звёзды перемигиваются в беспредельном просторе. Поднимешь голову вверх и кажется, что вот они рядом, можно дотронуться рукой. Луны нет, на земле хоть глаз выколи, темнота сгущена до предела, а там вверху светло от радостной игры перемигивающихся звёзд. Дух захватывает от необъятного мироздания Вселенной! На позициях тишина, всё делается чётко, без суеты и шума, как того требует боевая обстановка.
Но вот заработал движок переносной электростанции, и туристические миражи, навеянные прекрасным созерцанием звёздной тишины, вернули меня в другую плоскость сопредельности миров – Добра и Зла, Мира и Войны. Мы – на Войне! Наше расположение охраняется, хотя с соседних гор миномёты и эрэсы могут достать. Но главное направление не здесь. Оно там, где проходят караванные пути с оружием для духов. Там сидят на вершинах гор, холмах, пригорках роты, поделённые на взвода и отделения. Растянутые на местности, а главное запирающие целый район в сотню километров. Так как с одной стороны, с Северо-Запада, за грядой горушек, находится водохранилище образованное рекой Аргандаб, протекающей аж мимо Кандагара! И, чтобы обойти нас, эти горы, не потеряв оружие, духовским караванам надо идти несколько лишних дней пути. А там уже «бороздят» местность отряды спецназа ГРУ.
23.09.87г.
Наступил новый день. Ждём… Начали искать воду. 14.00 – с водой туго! Сапёры ездили далеко, нашли бьющий ключ, попытались организовать арык, чтобы спецмашина могла засосать нужное количество воды и произвести обеззараживание её. Но, увы! После захода солнца и наступления темноты поступил доклад из подразделения расположенного на одной из высот, о передвижении четырёх машин. Офицер оперативной группы уточнил координаты, а руководитель боевой операцией, замкомбриг, п/п-к Полторабатько, распорядился подвесить световой снаряд, чтобы командир того подразделения, взводный лейтенант, легче мог видеть обстановку. Артиллерия подвесила несколько «факелов». Машины исчезли. Наверное, где-то затаились. Принято решение: утром пойдёт разведгруппа прояснить ситуацию.
24.09.87г.
Разведчики с рассветом осмотрели место, но машины исчезли. Днём с одного из постов опять засекли машины. Вызвал авиацию! Прилетела пара Миг-23. Указал им район поиска. Пришли на высоте 7000 м, разрешил снижение до 3000, а затем до 1000 м. Обнаружили 12 машин, спрятанных в распадке. Вызвал ещё пару Су-25 «Грачей». Разрешил атаковать! Наблюдал вывод из пикирования и разрывы бомб. Потом работала артиллерия. Самолётам уходить не разрешил, поставил в коробочку на 6000 м для корректировки артиллерии. К 11.00 сформировали бронегруппу. Ездили в район бомбометания за результатом! Пыль проникала везде, глазам невозможно смотреть, не спасают и солнцезащитные очки. Из под колёс БТР столбы белого дыма – это пыль! Катался с разведкой по пересечённой местности 6 часов. Жара, пыль, жажда, губы пересохшие, кожа шелушится от жары – вобщем приятного мало! А местность интересная: всюду пересохшие русла рек, в них, обтесанные водой, камешки гальки и кусты редкой зелени. Холмистая местность среди гор с пожухшей травой жёлто-коричневого цвета. Встречаются кяризы – это искусственные системы водоснабжения в виде цепочки выкопанных в земле колодцев, сообщающихся между собой, но вода в них течет тоненьким ручейком с палец. Всё высохло! Обнаружили машины! Вечером чистил автомат и пистолет. Песка в них столько, что не знаю, как они ещё стреляют!
25.09.87г.
Работала артиллерия – опять ездили на броне! Результатов нет!
26.09.87г.
Играли в домино (забивали «козла») на раскладном столике с плексом, под которым карта с оперативной обстановкой нашего района, рядом радио для связи с подразделениями и радио с базой. День прошёл спокойно. Под вечер «доигрались»! Забавно было наблюдать такую картину: сидим, стучим костяшками, вошли в азарт, стали уже забивать «козла» по серьёзному! Тут срабатывает радио с базы и все играющие застывают одномоментно, а «забивающий» с поднятой рукой, в которой костяшка домино. Оператор берёт трубку, слушает, и вдруг, наклоняясь к плексу, под которым карта, восклицает: «Где, где?!» Потом, посмотрев на карту, кричит в трубку: «Да тут же мы сидим! Уточните у спецназа ещё раз!» Передали с базы координаты, где заложен нашим спецназом фугас на этом месте несколько днями ранее. И тут поднятая рука с костяшкой тихо, нежно, без звука опустилась на стол. Тут же, срочно, передали приказ по оперативной группе о прекращении движения в нашем расположении до выяснения обстановки минирования. С ЦБУ (центр боевого управления) спецназа передали, что командир группы на задаче и выйдет на связь только через тридцать минут. Продолжили беззвучную игру в «козла» до тех пор, пока не передали с базы, что фугас группой не заложен!
Вечером на одной из высот заболел солдат. Состояние критическое, а горушка высокая, и снять самим его невозможно! До темноты меньше часа. Вызвал вертолёты! Сам выходил по пехотному радио на базу в Кандагар, на КП авиаполка, пришлось кричать на ихнего начштаба. Чуть позже снова говорил с КП авиаполка, сами вышли на связь и передали, что выделили пару Ми-8, попросили не подставить под огонь экипажи – они третий раз в Афганистане! На вершину передал, чтобы выбрали площадку 30x30 или хотя бы 15x15, но не рядом с пикообразной шапкой горы. Для пехотных объясняю: она не маркирована, т.е., не обозначена огнями, а, значит, площадка должна быть в стороне от неё, чтобы вертолёт не зацепил лопастями. Я на карте вижу превышение пиков. Подняли с базы Кандагара пару Ми-8 на высоте 3000м. У каждого по две САБ (световые авиационные бомбы). Одна такая бомба висит с горением 8 минут, поэтому их ещё называют «люстрами». Наводил ведущего по карте, прикладывая транспортир для определения курсов! Проинформировал о превышении пика над площадкой, где пехота жгла сигналки, выложенные по углам квадрата. Ведущий пары из-за такого управления подумал, что я сижу на этой горе. Сказал ему, что я внизу! На вершине сигнальными ракетами обозначили себя! Ведущий сбросил САБы и стал на снижении заходить для поиска посадочной площадки. Второго поставил в круг на 3000м. «Люстры» догорели, но экипаж площадку не увидел! Дал команду второму экипажу сбросить САБ с интервалом времени; попросил пехоту подвесить в стороне световой снаряд! Когда горела крайняя «люстра», только тогда ведущий вдруг увидел эту маленькую площадку 15?15м. Она была в ложбине на самой вершине в стороне от пика горы. Ведущий доложил, что сесть не сможет, так как не видно краёв этой «ямы»! А ведь предупреждал пехоту об условиях выбора посадочной площадки! Тупари. Как только ведущий доложил, я ему сразу дал «уход» с набором высоты. Проэшелонировал по высоте пару и отправил на базу! Экипажи выполнили мою команду!
Что тут началось! «Лётчик дурак», не захотел сесть! Авианаводчик тоже такой! И когда я, взяв оперативную паузу, послушал, что у пехоты, оказывается, вертолёты могут вертикально взлетать чуть-ли не в космос, и оттуда так же вертикально садиться, пришлось строго поправить их познания, прочитав краткую лекцию по аэродинамике и о режиме висения вертолёта. А если б на моём месте был л-т, то заклевали бы?!
27.09.87г.
Только первые лучи солнца коснулись верхушек гор, а внизу ещё было темновато, пришла та же пара Ми-8 и враз сняли больного солдата. Оказалось, в госпитале определили, приступ аппендицита! (Забегая вперёд, скажу, что в 1992г. в санатории ВВС «Адлер» случайно встретился с этим пилотом, и за «рюмкой чая», мы с Серёгой ещё раз возвращались в ту афганскую ночь. А служил он на Дальнем Востоке зам. командира вертолётного полка в Магдагачи. Мы потом редко переписывались, а судьба меня снова забросила в другое место службы, были и личные обстоятельства, связь прервалась и мы потеряли друг друга.) К 8.00 пришла другая пара и привезла людей, почту, продукты и т.п. На площадке управлял посадкой Ми-8. Стоял в углу квадрата, и на меня, против ветра, заходил вертолёт! На лбу резинка, а на ней наушник и под горлом микрофон, радиостанция слева на боку и автомат под правой рукой. Садятся они без выключения двигателей. Иногда, когда сам выпрыгиваешь (десантирование посадочным способом), то становишься слева от двери вертолёта и успеваешь принимать ошалевших солдат – десантников, пытающихся сразу резко после высадки забежать влево под задний винт. Принимаешь на грудь, потом разворачиваешь и правой ногой под мягкое место отсылаешь в правильном направлении! Замыкающим у своих солдат выпрыгивает их командир. Затем по радио доклад командиру экипажа об окончании высадки, и отбегаешь сам! После чего командир экипажа просит разрешение на взлёт и после его получения от наводчика взлетает! Пришедшая пара села без выключения, второй экипаж сел рядом, там мы неоднократно «проколесили» место! Перед посадкой ведущий сказал: «Встречай подарок!». Открылась дверь и под свист винтов выпрыгнул «подарок», в меру упитанный, в панаме хаки, с обвислыми усами, с автоматным ремнём через шею и автоматом на груди. Подарком оказался майор Сашка Лялюк! Прозваный в авианаводческом народе просто «Лёлик». Лёлик, пока выгружали продукты и сажали желтушников, успевших схватить гепатит, передал письмо из дома, также не преминул сообщить о приглашении на свадьбу от наших с ним знакомых девчонок из ансамбля песни и танцев Среднеазиатского военного округа в г.Кабул. А заодно поинтересовался, не слетаю-ли я с ним на свадьбу, пока вертолёт до Кандагара под рукой. Юморист! Посчитал своим долгом проинформировать лично о приглашении! Лёлик улетел, оставив мне приятное впечатление от своего визита «вежливости» в район боевых действий!
28.09.87г.
Засекли с одного из постов передвижение большого каравана. Готовится группа для досмотра. Мы для духов сейчас, как кость в горле. Перекрыты караванные пути в обширном районе, а чтобы обойти его, оказывается, надо не меньше месяца, потому как мешают горы, которые тянутся на Север и Северо-Восток всё круче и круче. А там, на других направлениях, действует спецназ.
Продолжение.
Часть 2.
«Жили без забот, а теперь ну вот –
за чужую Родину воюем!
Вспомним мы потом наш фанерный дом,
Модуль в Кандагаре не забудем!
Завтра вновь в поход: слёзы, кровь и пот…
А прижмёт – поможет эскадрилья!
И пока, давай, полнее наливай,
Выпьем, чтоб не ела ностальгия!
(из кандагарской песни)».
… Да тут же мины!
В октябре 1987г. принимал участие в выполнении одной «интересной» боевой задачи. А заключалась она в следующем. Надо было «вызволить» наш ДШБ из провинции Гильменд н.п. Коджаки-Суфла, находящегося в 200-х км от Кандагара. А попал он туда (батальон) не по собственной воле, а, как водится, по приказу командования 70 ОМСБр. Вместе с десантниками тогда ушли и два наших авианаводчика. Это: ст. л-т Алексей Братилев и л-т Александр Плотников. Задача у десантно-штурмового батальона заключалась в оказании помощи подразделению правительственных войск Афганистана, охранявшему электростанцию на плотине водохранилища реки Гильменд. И рассчитана была на десять дней. Но вместо десяти она продлилась двадцать, и было потом около месяца времени, как выяснилось, что у десантуры кончились продукты и, что более важно – ГСМ, вобщем, всё, кроме боеприпасов! Командованием бригады была сформирована бронегруппа в составе 2-го МСБ (мотострелковый батальон), батареи гаубиц Д-30, нескольких наливников, техзамыкания и личного состава комендантского взвода (состоявшего из рядовых, которых я знал). Командовал «группировкой» замкомбриг п/п-к Полторабатько Валерий Александрович, воюющий командир и мною уважаемый офицер. Командиром 2-го мотострелкового батальона был не менее уважаемый, «старый перец» (всего-то 42 года от рождения), п/п-к Иванов Александр Григорьевич. На постановке задачи начальник разведки довёл, что общая численность бандформирований в округе около 5000 человек, на вооружении то-то… Имена многих близлежащих к тому району полевых командиров. Довели всё, как водится! Определили порядок взаимодействия с авиацией, позывные (надо сказать, я сам внёс корректив и обозвал себя, уже в последний раз, позывным «Сокол»), нанёс на карту сетку – кодировку.
Выходили рано утром, я – на четвёртой броне с замкомбригом, на первую броню с разведчиками посадили «хадовца», это наш «дух» из их МГБ (Министерство Госбезопасности Афганистана). Пообещали мы ему «бакшиш». Едем колонной, о маневренности которой мечтать не приходится, так как самое нужное, большое и тяжёлое, едет сзади – это наливники, длинные цистерны на колёсах. На ночёвку встали к вечеру, на блок-посту возле кишлака Кишкинахуд. Мимо него проходит трасса, которая ведёт на Фарахруд, Шинданд, Герат, Тарагунди и далее через колючую проволоку государственной границы с вышками, за которой видна на горизонте знаменитая Кушка (забегая вперёд, скажу, что, когда я впоследствии уже выполнял задачи с центральной базы в Кабуле, то мне приходилось быть в тех местах и созерцать все эти прелести – пограничные вышки, Кушку, кривоватые высокие башни Герата). Впоследствии, когда мы, девять авинаводчиков, прилетели на вывод Кандагара, 1 августа 1988г., я выходил с первой колонной, 3-м батальоном спецназ лашкаргакской бригады спецназначения, после того как наши ребята авианаводчики по очереди выходили на расставляемые блок-посты по прикрытию выходящих колонн. Дошёл я с батальоном по этой трассе до Шинданда. Это было тяжёлое, но, тем не менее, и познавательное для меня «путешествие» с двумя Серёгами, двумя капитанами, двумя однокашниками из РВДКУ – командиром батальона и нач.штаба; замполитом по прозвищу «Снейк» и давно мне знакомыми офицерами ротного звена этого батальона. Но вернёмся на блок-пост!
Только начали устраиваться на привале, как вдруг Полторабатько желтеет на глаза. Капитан. Медик, притащил банки с лекарством и в командно-штабной машине ЗиЛа (водитель рядовой Андрей Сахаров) поставил стойку, закрепил банки и вогнал славному боевому командиру иглу в вену. Через два часа я услышал:
-Вовка труба дело! Мочевой сейчас лопнет!
-Да не волнуйтесь, сейчас придумаю что-нибудь!
Выскакиваю из кунга и вижу солдата Андрея Сахарова.
–Подойди сюда!
Подбегает Сахаров.
Слушай задачу! Там в хозвзводе есть банка железная, трёхлитровая с зелёными помидорами. Скажешь командиру, что приказал отдать её Полторабатько! Принесёшь сюда, аккуратно вырежешь верх, помидоры выгрузишь себе, только не забудь потом дать попробовать, а пустую банку, отдашь мне! Только живо! Туда и обратно! А не то – катастрофа!
-Есть!
Сахаров унёсся, как трассер, и через три минуты прилетел обратно! Взял я пустую банку и внёс в кунг. С возгласом: - «Ёма- ё!»,- замкомбриг начал привставать на колени. И тогда раздался уже другой крик капитана медика: «Какое ёма-ё..?! Товарищ подполковник! Нельзя двигаться, игла в вене, можно умереть!». Полторабатько вставая на колени, изрёк: - «Лучше умереть, чем позорно обоссаться!». Я, с этой банкой под мужественным членом замкомбрига, капитан-медик с выпученными от страха глазами, губами глотающими воздух, сам замкобриг, стоящий на коленях с вытянутой вперёд левой рукой, в которой игла в вене, и с лучезарной улыбкой светлеющего на глазах от облегчения командирского лица – таким мне запомнился тот чудный вечер на одном из привалов в провинции Кандагар на всю жизнь!
После медицинской «экзекуции» настало время ужинать. Принесли паёк, сели вдвоём с Полторабатько. Надо сказать, что мы часто с ним были на «боевых» вместе, вместе ночевали в БТРах и доверяли друг другу, как товарищи. Открыли консервы. «Ты первый ешь! Я после тебя. Чтоб не зацепил гепатит!». Он об этом подумал в первую очередь!
Рано утром колона двинулась по маршруту. Мы ещё не знали, что нас ждёт впереди, кто будет ранен, кто погибнет?! Дошли до рубежа, после которого начинался поворот по бездорожью среди виднеющихся, затаившихся в молчании гор. Начинался поворот в другое измерение, а кому-то в другое измерение навсегда! Встали. Посмотрели карту, спросили хадовца, как он собирается вести нас. Прикинули по карте, что здесь надо пройти напрямую, тут выходим на грунтовку, далее нельзя, дорога проходит возле кишлака, а там не наши «друзья»! Здесь опять дорога петляет меж гор, а вот здесь, здесь и здесь очень опасно – горы прямо над дорогой! Приняли решение опасные участки до нашего подхода отбомбить! Я поставил на карте кружочки целей; обозначил координаты по «Х» и «У», продумал наряд сил в виде пар и звеньев Су-25, выдал «пехоте» для передачи на базу в Кандагар (называется это «бомбоштурмовой удар (БШУ) по заранее запланированным целям»). И тронулись дальше! Самым сложным было тащить по почти непроходимым местам наливники. Колея раскатывается, поле вдруг становится такое мягкое, что первым садится мостами Газ-66 по самое «не могу»! Прицепили трос к БМПэшке и начали вытаскивать, но не тут-то было – передний мост выехал вместе с кабиной, остальное осталось на месте. Вырвали! Сразу заложили тротиловую шашку и подорвали, чтоб не достались запчасти духам! Тронулись дальше. Чем ближе мы продвигались к цели, тем выше становились горы, и тем напряжённей становилось само Время! Потому, что помнили численность вокруг разрозненных бандформирований, потому, что горы начинали смыкаться, потому, что колонна не маневренна, потому, что проход в район электростанции был только один, через ущелье и кишлак Коджаки, а дальше через реку Гильменд в расположение ДШБ. Но сначала надо ещё дойти до ущелья и пройти его, а уже был день, и суровость обстановки лежала на лицах офицеров и солдат, которые, может, и не представляли всего масштаба данной операции, солдатам не дано было представлять предназначенный нам маршрут в целом, но вынести основную тяжесть войны всегда уготовано им – Солдатам! Они были из воюющего мотострелкового батальона и верили своим командирам, с которыми не раз были в боях, не раз было на всех всего поровну: воды, еды, патронов, смерти и оставшейся жизни!
За несколько часов мы преодолели спрямленный нами маршрут, и перед выходом на грунтовку хадовец предупредил, что впереди будет полуразрушенный кишлак за одной из горушек, там один из опорных пунктов какого-то полевого командира. Звучит приказ: всем «стоп»!
–Ну что авиация?! Выручай, надо поработать!
Отвечаю:
-Да нет проблем! Пусть показывает по карте! А вы готовьте радио на базу, сейчас сниму координаты и прилетит дежурное звено!
Смотрю на карту, снимаю координаты, прикидываю наряд сил: пары «Грачей» хватит! У каждого по четыре ФАБ-250. Этого для духов там достаточно, как раз мы подойдём, а «Грачи» в это время уже отработают! Так как знаю время вылета из готовности №2, время набора безопасной высоты над точкой, нетрудно посчитать подлётное время, зная скорость и расстояние напрямую до цели. Меня этому учили в штурманском училище, да ещё такую практику в войсках прошёл! Был начальником КП в ИБА, в ИА, в ОРАП – до Афгана 1700 наведений на воздушные цели, около 500 – на наземные цели.
Пехота молодцы, быстро развернули КВ связь, оборудованную на БТР названного «Чайкой». Замкомбриг поставил задачу артиллеристам: при подходе, надеясь, к уже добитому кишлаку, быть в готовности развернуть батарею Д-30 и, в случае огневого воздействия по передовой группе (по нам), бить прямой наводкой.
Тронулись дальше. Дорога подошла к горам и впереди справа, за горой, поворачивала к тому кишлаку. Выехав на прямую видимость увидели, что впереди несколько километров, дым и огонь среди развалин. Подъезжая, все мы были в готовности вступить в бой. Наливники вместе со всеми ждали за той горой, где дорога делала поворот. Однако была тишина, и огневого воздействия не было. Проезжая, видели убитых духов и, что странно, разведка обнаружила горы цинков с патронами и покарёженный ДШК, но ни одной живой души. Очевидно после бомбардировки, оставшиеся духи снялись прихватив только самое ценное. Да и разведка у них неплохо работает, такую кавалькаду неповоротливую, видимую на десяток километров, не заметить и не отслеживать было нельзя. Кишлак на половину был нежилой и полуразрушенный. Как и говорил наш проводник, это был духовский пост, оборудованный для ведения огня.
День уже клонился к вечеру, и мы понимали, что нам ещё надо много пройти, чтобы добраться до места назначения.
После прохода этого, уже переставшего существовать, опорного пункта духов мы подошли к ущелью, к единственному проходу на ту сторону горной гряды, где нас ждал десантно-штурмовой батальон. Солнце на горизонте уже катилось по хребтам этих вековых гор, и вечер начинал дышать на нас своей гильмендской прохладой. Здесь, внизу на земле, всё постепенно окрашивалось сиреневой дымкой. Колонна, вытянутая, как длинная цепочка сарделек, медленно вползала в ущелье. Ущелье – это поперечная горловина высокого хребта гор шириной около двухсот метров и длиной около полутора-двух километров, расширяющаяся на выходе перед кишлаком Коджаки и рекой Гильменд. Кишлак сливается с зелёнкой, идущей вдоль реки Гильменд.
Въезжая в ущелье, мы замедлили движение, и все сидящие на первых машинах напряжённо всматривались в этот дикий притихший пейзаж, крутили головой во все стороны, высматривая затаившуюся где-то опасность. С правой стороны показались лежащие ишаки с разорванными боками, их было шесть штук, вытянутых почти в ряд, словно шли они строем (согласно легенде – ишак на мину не наступит, так как чувствует опасность). Я показываю рукой Полторабатько, и сквозь рокот двигателя БТР кричу:
-Да тут же мины!
Звучит по радио приказ:
-Сапёрам идти впереди и прощупывать каждый метр!
Сапёры спрыгивают с брони и идут с миноискателями впереди бронегруппы. Вся колонна медленно вползает в ущелье – след в след, колея в колею! Местность холмистая, пересечённая, грунт – глина с песком! Наливники остаются перед ущельем! Заползаем в ущелье и тут, где-то сзади нашей брони, раздаётся взрыв! Подрывается БМП (боевая машина пехоты)! С ближайшей к ней брони все спрыгивают и бегут к месту подрыва, вытаскивают механика водителя, благо, под катком гусеницы не с его стороны рвануло, и собирают остальных, сидевших на броне и враз слетевших на землю! Хуже всего пришлось лейтенанту, он сидел на носу брони и при подрыве слетел вперёд, прямо под гусеницы ногами. Раненых и контуженных собрали, броню столкнули в сторону, по радио передали в техзамыкание: демонтировать вооружение, а остальное подорвать! Медленно продолжаем движение. Вдруг, опять сзади, грохотнул взрыв! Опять такая же картина! Но только раненные и контуженные! Продолжаем движение, никто не говорит, только по радио идут спокойно-строгие переговоры. Смотрю людям в глаза и читаю в них собственные мысли: рванёт под нами или нет?! А вечер набирает обороты, и мы понимаем, что темнота не заставит себя ждать, что нельзя останавливаться в ущелье. Хоть горы и высокие, но для пулемётов, особенно таких, как ДШК, гранатомётов им эта высота не помеха! Сижу на четвёртой броне, уже шесть подрывов, и все сзади. Ничего не понимаем! Вот рванул Урал! Но там был один солдат-водитель, а под тентом в кузове техимущество и продовольствие. У солдата тяжёлая контузия! Пока, слава Богу, погибших нет! Но, что с ранеными делать, на ночь глядя?! Сумерки падают на нашу броню, на наши плечи, напряжение растёт до предела! Темнота заполняет ущелье, и сапёры уже не видят ничего.
Вот перед нами рванул БТР! Я вижу, как у БТР-80 вылетают боковые люки. Вспышка, оглушительный гром и чёрный дым! С брони мгновенно всех сдуло! Спрыгиваем и несёмся оказать помощь (это потом к нам специально прилетят из Кабула специалисты из инженерного отдела армии, а всех участников этой операции построят, разложат всевозможные мины перед нами, и прочитают наглядную лекцию о них. Откуда мы и узнаем, что в сложной минной обстановке нельзя прыгать с брони и нестись сломя голову, даже на выручку товарищам, так как передвигаться надо с максимальной осторожностью). Замкомбриг принимает решение о прекращении движения и отдаёт приказ связистам установить связь с базой ! Ранее установили по УКВ связь с ДШБ! Из-за речки передали, что выслали бронегруппу к нам, во главе – танк с тралом! Связисты разворачивают КВ р/связь «Чайки», вытаскивают антенну высоко вверх и натягивают её на тросах. Связь с базой установлена! Передаём своё местоположение, докладываем обстановку, о невозможности продолжать движение в темноте по минному полю, и о своём решении ночевать на месте. База докладывает в Кабул, но оттуда приходит приказ: в ущелье не останавливаться, продолжать движение!
Пока высланная навстречу бронегруппа ДШБ пробивалась к нам из-за речки, мы на экстренном совещании (комбат МСБ, его старшие офицеры) решали, что предпринять дальше. Позицию выработали чёткую! В Кабуле и в Кандагаре нашим сейчас хорошо! А приказ мы должны выполнить конечный! Как мы его выполним – это теперь решаем мы, так как идти вперёд, не видя ничего, невозможно! Я вставляю:
-А, собственно, вы подумайте, нас не бьют! Хотели бы, давно забили, мы же были мишенью по светлому времени! Куда мы ночью наливники попрём?!
Тут встревает комбат п/п-к Иванов и говорит:
-Володя, наводчик-то, прав! Куда мы ночью попрёмся?!
Полторабатько:
-Значит так, принимаю решение! Ночуем здесь. Доложим, что начали движение, и сворачиваем до утра р/связь! Всё, с мест не двигаться, мне доложить, что боевое охранение выставлено!
Бронегруппу ДШБ отсекли, и прорвавшийся через кишлак только один танк, подорвался в 2-х км от нас! Мы вступили в р/связь со «Слоном». Так называют танк по радио открытым текстом! Нам танкисты сообщили обстановку, танк помигал нам прожектором, и мы успокоились до утра.
Только солнце коснулось первыми лучами верхушек гор, и рассвет охватил всю глубину нашего ущелья, мы уже были в полной боевой готовности к движению. Танк с тралом выдвинулся в нашу сторону. Когда танк подъехал к нам и, развернувшись перед первой бронёй, встал во главе бронегруппы, мы конечно ахнули! Он был как оборвыш, крылья над гусеницами отсутствовали или местами висели кусками. Тут показался вылезающий из люков «черномазый» экипаж – три солдата и прапорщик, который и оказался командиром танка. На них без боли нельзя было смотреть, хотя они и держались мужественно! Ведь за прошедшие сутки они подрывались три раза и были просто чумные. Были выданы все необходимые распоряжения, и мы приготовились к движению, надеясь на трал танка. Двигатель танка заурчал, и он начал движение. Но не успел проехать и десяти метров, как под третьим катком правой основной гусеницы раздался оглушительный взрыв! Ошмётки катка разлетелись аж на 60 метров! Сам считал ногами. Экипаж, матерясь, вылез из танка, но слышали они плохо и, покачиваясь, начали раскладывать слетевшую разорванную гусеницу танка (надо сказать, что прапорщика представили впоследствии к ордену Красного знамени, а солдат – к орденам Красной звезды). Мы двинулись без нашей надежды, танка с тралом! Выехав из горловины ущелья, где местность резко расширялась, мы направились в сторону кишлака Коджаки. Ехали след в след, ныряя по буграм то вниз, то вверх. В движении вверх, при подъёме на один из холмов, нашей, уже третьей по счёту, брони, где я сидел с замкомбригом, водитель следующего за нами БТР увидел высунувшуюся из под обвалившейся породы грунта ТС-6. ТС-6 – это мина итальянского производства в зелёном ребристом пластмассовом корпусе, шесть кг взрывчатки. Миноискатель такую не берёт! Когда по радио нам передали, что из под нас выскочила мина, мы остановились, и, спрыгнув с БТРа, я пошёл со всеми поглазеть на это чудовище! На подъёме холма, в пяти см от следа нашего колеса, торчала зелёная ребристая смерть! Если бы мы на неё наехали, то БТР от взрыва перевернулся бы назад и попросту придавил бы нас, слетевших на землю ранее. Заложили тротил, подожгли бикфордов шнур и взорвали её, чтоб не тратить время! Только мы собрались трогаться дальше, как сработало пехотное радио и из-за речки передали, чтоб авианаводчик вышел по своей… Это был условный сигнал от авианаводчика Алексея Братилева, мы ранее договаривались, что, если нужно что-то сказать или передать друг другу, то используем 111-ю частоту, чтобы разговаривать не на канале управления экипажами. Я тут же набрал нужную частоту и получил от Лёхи информацию о вылетевших вертолётах за ранеными и о том, что координаты площадки они дали у себя, что подлётное время остаётся 37 минут, что, несмотря на близкое уже расстояние, мы нескоро дойдём до них. Я доложил Полторабатько, и за мной, из техзамыкания, приехал БТР комендантского взвода со знакомым мне солдатом, а группа двинулась дальше по направлению к кишлаку, через который проходила дорога к электростанции.
В ущелье меня встретил майор из техзамыкания, я его сразу озадачил по поводу раненых, чтобы были рядом с ними люди, помогающие их эвакуировать. И тут я вспомнил про самое главное правило – нельзя сажать вертушки на площадку, не проверенную сапёрами! Быстро забрался на БТР, взял пехотное радио:
- Зубр! Я «Сокол»! Не имею права сажать вертушки без сапёров! Нужны сапёры!
- Володя, придумай что-нибудь! Ты же слышишь идёт бой, сапёры работают под огнём! - Отозвалось радио замкомбрига открытым текстом!
–Я понял Вас!
Подняв голову, посмотрел в сторону кишлака и услышал перестрелку автоматов.
– Мне нужен один человек, – обратился я к майору, – с четырьмя колышками от ящиков с боеприпасами и четырьмя белыми картонными коробочками из под сухпайка!
Майор выделил целого прапорщика, а не солдата, наверное, врубился сразу, в чём дело. То ли я сказал, что нужна ещё кувалда или молоток, а он тогда сообразил! Сам поглядываю на часы, отслеживаю подлётное время. Когда прапорщик был готов, я скомандовал ему: -«Пошли!». Где же здесь нет мин? Если они везде вокруг – крутились мысли в моей голове! Конечно, я имел право не сажать вертушки, но раненые ещё с вечера лежат, сложенные на носилках и прикрытые плащпалатками. Они в любую минуту могут умереть! Не мог я не сажать вертушки! И не могу допустить, чтобы вертолёт сел и подорвался! Пилоты верят в авианаводчика и сами, не раз, рискуя, спасали наших. Посмотрел я вокруг и вздрогнул! Вижу эту холмистую «пересечёнку» и выбираю бугор ближе к пересохшему небольшому руслу. Ну вот здесь не должно быть мин, слишком крут склон у этого бугра, по разумному, тут никто не поедет и нет нужды его минировать, то ли я уговаривал себя, то ли это моя интуиция разговаривала со мной?! Взошедши на него, я сказал прапорщику: - «Вбивай тут кол!». Он топором вогнал колышек в самый край холма и надел на него белый коробок! Я отсчитал 15 шагов и приказал вбить ещё один, так как холм уходил вниз, и я решил, что площадка 15 на 15 будет в самый раз! И, повернувшись лицом к смерти, я пошёл тралить площадку, как сапёрная собака на поводке, галсами по ней, но только собственными ногами. Другого выбора у меня не было, лучше я …, чем экипаж! Вся жизнь моя мгновением пролетала, как киноплёнка, я вспомнил всех кого любил, кому плохое слово сказал, кого не успел долюбить. Всё неслось перед глазами с бешеной скоростью! На середине площадки я ощутил холодный пот стекавший по виску и щеке, несмотря на дневную жару, и придя в себя оглянулся: прапорщик за мной идёт след в след! Я ему:
-Ты что?!
Но он мне в ответ:
-Товарищ майор, это ваша работа, а я за вами не пропущу ни одной!
Да, действительно, что это я!
–Иди, готовь раненых к эвакуации, чтобы сразу, как только сядет вертолёт, бойцы хватали носилки и неслись к вертолёту, а здесь я сам справлюсь!
Протоптал я площадку своими кроссовками и остановился в углу площадки. Посмотрел на часы, скоро должны быть вертолёты. Определил направление и скорость ветра, он в ущелье как раз в сторону ожидаемых вертолётов, да и небольшой, около 5 м/с. Махнул рукой прапорщику и показал рукой, куда нести раненных и контуженных! Ну, наконец-то, в наушнике что-то защёлкало, и я услышал переговоры экипажей. К нам летели два Ми-8 и два Ми-24 (прикрытие). Летели они, как и положено днём, на предельно малой высоте, над землёй. Я вступил в радиосвязь с ведущим группы, он попросил, чтобы я обозначил себя! Я неохотно выполнил его просьбу.
-Даю трёхзвёздную красного огня!
Достаю ракетницу, откручиваю колпачок, направляю вверх и дёргаю за шнур! В наушнике звучит:
-Наблюдаю на горизонте трёхзвёздную красного огня!
-С этим курсом! В ущелье будет площадка!
Через пару минут наблюдаю на горизонте «пчёлки». Ведущий опять просит дать ещё ракету! Но я отказываю (боюсь, что по мне могут отработать духи), говорю ведущему, чтобы шёл с этим курсом, так как он не промахнётся, мы в ущелье. И вдруг у меня в наушнике звучит чей-то голос:
-Да смотри же, впереди по курсу четыре км, он стоит среди палок!
Я чуть не ошалел, так как я действительно стоял среди колышков, на которые были надеты картонные белые коробки из под сухпайка, чтобы сверху был виден квадрат площадки пилотам.
-Кто со мной говорит?!» Вопрошаю я в эфир!
-Я такой-то, самолёт ретранслятор! Наблюдаем сверху! Стою в коробочке на 7000м!
А я и не знал! Наверное, прислали Ан-26рт по приказу из Кабула. Но радио я своё включил за 15 минут до контрольного времени прилёта вертолётов. А другой информации у нас не было!
Ведущий группы при подлёте увидел меня на площадке, я выдал условия посадки, разрешил посадку и при приближении вертолёта, придерживая автомат и радиостанцию, скатился с холма! Вертушка села без выключения, я дал команду заносить раненых и стал наблюдать за другими экипажами, которые норовили выскочить к кишлаку. Но после моего запрета не подходить туда, они стали в небольшой круг там, где расширялось ущелье, с минимально допустимым интервалом.
Раненых эвакуировали! Отправив вертушки, я вернулся к Полторабатько, когда они уже расчистили проход и мы пошли по дороге, проходящей по краю кишлака. За нами сразу пошли наливники. Мы шли вдоль реки по обрывистому берегу, нам указали брод, и мы переправились на другой берег. Это уже было под вечер. Солнце ещё не село, нас встретили братья по оружию!
Видел на заходе солнца впервые такую красоту: на реке Гильменд, стоявшие на одной ноге, цапли в тихой воде, с отражением красно-сиреневого заката, темнеющую зелень по берегам реки и чуть поодаль молчаливые краснавато-коричневые горы, с догорающим над ними в последних лучах солнца небом! Не было в них той суровости, может быть потому, что спало то предшествующее напряжение, и наступило временное облегчение от выполненной задачи. Хотя ещё предстоит вернуться назад, но уже с пустыми наливниками. Предстояло на следующий день рано утром тронуться в обратный путь и проехать 20 часов на броне до того поворота, где мы съехали с бетонки. На следующий день на выходе из того самого ущелья, в обратную сторону, будет бежать дух и махать тряпками. Мы остановимся, а он нам покажет где зарыты мины! Но попросит взамен не бакшиш и не сухпай, а изложит самую человечную просьбу: не бомбить кишлак! Который, к тому же, был вообще в стороне справа в десяти км и никак не на пути нашей колоне. Через день рядовой Андрей Сахаров, оставшийся там с ДШБ, и пересевший на БТР, наедет на мину и погибнет при подрыве! Через день мы будем на базе и два экипажа, при моём посещении их кубрика, встанут передо мной, стоя, и поднимут по нурсику спирта за «Сокола»! Потому, как им, увидевшим подорванных ишаков и остовы наших машин там, было всё понятно, куда они прилетели!
Через день жизнь будет продолжаться снова, как в прочем и эта проклятая война!
Кандагар-Гильменд-Кандагар.
Октябрь 1987г.
----------------------------------------------------------------------------------
Песня авианаводчика.
Пыльный дым с под колёс и машины урчат
Ты опять на броне - всё вперёд не назад..
Снова горы вокруг и сжигающий зной,
Ах когда же, дружище, ты вернёшься домой?!
Автомат под рукой и рюкзак на броне
А ребята – Орлы, снова там в вышине…
И когда на земле разыграется бой
Вот тогда зазвучит снова твой позывной.
Бомбы падают сверху на головы тем,
Кто без злобы не может совсем.
Но удар за ударом душманов сметёт
И наводчик с пехотой до цели дойдёт!
А когда отгремит, всё затихнет вокруг
Ты на базу к друзьям возвратишься мой друг.
Тяжесть сбросив с плеча, автомат положив
Улыбнёшься друзьям - это значит ты жив!
Сколько ж пройдено нами с тобою дорог,
Где испытано много жестоких тревог.
Чем измерить потери и раны подчас?
Но с тобою идём – Время выбрало нас!
Бомбы падают сверху на точки огня,
А душманы со злобой стреляют в тебя.
Но удар за ударом с земли их сметёт
И наводчик с пехотой до цели дойдёт.
Здесь и жажда и пыль, и сжигающий зной.
И судьба здесь поспорит со смертью самой.
Очень веришь в друзей и в родной АКС
И ребятам пилотам, что «Боги небес»!
И с надеждой опять ты идёшь по горам!
Всё несешь на себе ну, а мысленно там
У родного порога, у милых сердец
Там, где сын и жена, и мать, и отец!
Но пока на земле не закончился бой
Компас, карта и рация будут с тобой!
А удар за ударом душманов сметёт
И пехота с тобою до цели дойдёт!
Здесь и там…
Часто думаю и вспоминаю…
И вижу я дом во сне,
Как колышутся травы российские-
Здесь камни горят в огне!
Там деревья свежее зеленью
Поднялись высоко у окна
Там все звуки созвучны пению,
Здесь грустью душа полна.
Время здесь обжигает и сушит,
Отнимает счастье эта земля.
Но каждый ночами слушает,
Как родные шумят тополя!
Как губы в надежде шепчут
Молитву спасенья для нас-
Ох добрые милые матери
Не все возвратятся до Вас!
Не выпадет нынче дорога
Кому-то вернуться живым,
Поэтому гложет тревога
И тесно здесь строчкам моим.
Здесь рыжее солнце не ласково
И гор зловеща гряда,
Добро не приходит со сказками,
А ночами здесь ходит беда.
Там люди не слышат разрывов
Трассёрам не жечь темноты-
Задует «афганец» порывом
Голубые о доме мечты.
Часто думаю и вспоминаю,
И увижу во сне не раз,
Как цветёт зеленея по маю
Тот для Родины мирный час!
23.09.87г
Здесь видны только горы.
Здесь видны только горы
Да жёлтая белая степь
Чужие вокруг просторы-
К тебе бы отсюда лететь!
Но ветер в глаза до рези..
И скрипит на зубах песок;
Кожа не раз облезет
Обожжёт её солнцем Восток!
А сердце клокочет и бьётся
Родятся опять мечты
О нежности той что прорвётся
К тебе сквозь предел темноты.
Они не поблекнут в потоке
Кромешном от грязи и зла,
И здесь хоть дела жестоки-
Любовь твоя свет принесла!
Она освещает дорогу,
Тебя мне поможет беречь,
Хоть дни пробегут понемногу
И может не будет встреч!
Но я не сдавался бедам
Надежда живёт во мне.
Все чувства проверены делом
В жестокой кровавой войне.
Здесь видны только горы
Да жёлтая белая степь,
ужие вокруг просторы
И к тебе продолжаю лететь!
26.09.87г.
Далеко далёко…
Далеко-далёко осень наступила
Листья посрывала и дожди пролила.
Птицы в даль из дома уже полетели-
Глупые такие, дома бы сидели.
Здесь в Кандагаре дождик это чудо
От жары и пекла спрятаться нам трудно.
Жжёт порой не солнце, а огонь пожаров
Смерть в войне жестокой обдувает жаром!
И по небу к дому самолёт летящий
Путь кому-то чертит датою горящей.
Через злые беды мы пройдём не дрогнем
И потом в России всех погибших вспомним.
Где же ты далёкая сторона родная?!
О тебе грущу я былое вспоминая.
Воздухом домашним мне б сполна напиться,
Часто на чужбине от того не спиться!
Мы отсюда птицами к дому б полетели
Горы все высокие разом одолели.
Но в краю далёком есть у нас забота-
Бить врагов коварных, трудная работа!
Далеко-далёко осень наступила
Листья посрывала и дожди пролила
Птицы в даль из дома уже полетели-
Глупые такие дома бы сидели!
28.09.87г.
По улице моей идёт прохожий
Чуток сутулясь подняв воротник
Осенний вечер сер на грусть похожий
Безрадостен и тёмен его лик.
В подъездах пацаны собрались для общения
Дым сигарет, гитара там звучит.
Большие окна вот с неоновым свечением;
Искрятся провода, фонарь об столб стучит.
И я внимаю всем летящим звукам,
Всем шорохам осенней той листвы
Вдали от Родины предавшись мукам
Средь пыльной чёрной темноты.
Все времена, любые дни погоды
Хочу на Родине своей любить,
А на чужбине год пройдёт как годы-
Не вычеркнуть их нам и не забыть!
Во сне-ли, на яву-ли пронесутся
По улице родной моей мечты
И в сердце сладкой болью отзовутся
Они как запоздалые цветы!
Но не понять и не измерить
В пространстве этом временную связь.
Не видевшим войну-лишь только верить,
Что мир и осенью живёт светясь!
По улице моей идёт прохожий
Чуток сутулясь, подняв воротник
И крикнуть хочется ему: негоже,
Что приуныл и как-то сник!
30.09.87г.
Памяти погибшего сапёра
рядового Андрея Купцова.
Сегодня не стало сапёра.
Встаньте ребята, замрите все стоя
Пусть в молчании лица строги,
Сегодня не стало сапёра героя-
Фугасом –зарядом убили враги.
Он был молодым, красивым и стройным.
И письма невесте и маме писал,
Что скоро вернётся закончится служба-
Но эту надежду взрыв разметал!
Сапёр на войне ошибается раз,
Но как же потеря горька!
В двадцать лет он шагнул под фугас
Душманы подстерегли паренька.
Он был молодым красивым и стройным
И письма невесте и маме писал,
Что скоро вернётся закончится служба-
Но эту надежду взрыв разметал!
Дороги тяжёлые в Афганистане
И прежде колоны, что тронется в путь
Сапёры пройдут и может так станет
На мины им первым придётся шагнуть!
Ребята, солдаты, надежда России
Вам выпала горькая честь-
Идти впереди обезвредить все мины,
А может быть первыми в землю залечь!
Встаньте ребята, замрите все стоя
Пусть в молчании лица строги,
Сегодня не стало сапёра- героя,
Его фугасом убили враги.
01.10.87г.
Авианаводчику А. Братилеву перед убытием в отпуск
Лети мой товарищ, друг боевой…
Присядем дружок перед дальней дорогой,
Чуть-чуть помолчим и выйдем за дверь…
Ну, что ж ты не весел и смотришь с тревогой?
Всё будет как надо, отлично, поверь!
Мы с другом обнялись простившись до встречи.
Крутою спиралью взлетел самолёт
Глаза повлажнели, печальным был вечер,
Но к Родине радостен всё же полёт!
Припев:
Лети мой товарищ, друг боевой,
К долгожданной российской земле.
Прошёл ты с боями долг выполнив свой-
Пусть встретят родные в своей стороне!
Но дома в застолье за рюмкой вина
Увидят в глазах твоих дальний отсвет-
Ведь то за Кабулом пылает война
И в Кандагаре проносится трассеров свет.
Нам, вместе прошедшим дрогой войны,
В груди будет ныть незажившая рана-
Снова грохотом боя заполнятся сны
Пройдя по кровавым дорогам Афганистана!
Припев:
20.11.87г.
Я опять возвращаюсь…
Я опять возвращаюсь снова
В тот далёкий на Родине дом
Там, где тополь разбросил ветви
И скворешня на нём за окном.
Там до боли всё так знакомо
От порога, угла, до пути
По которому вместе с братишкой
В жизнь большую решили уйти!
После бала последнего в школе
Меня мать провожала в путь
И пошёл я по нужной дороге,
И с пути мне того не свернуть!
А теперь по военной дороге
Продолжаю в тревоге шагать,
Но ночами стою на пороге
Провожала с которого мать.
Не кляну, не жалею , что выбрал
Свой тернистый, суровый путь.
Только б мне наяву, не ночью
В нашем доме чуток отдохнуть.
А потом бы опять в дорогу
По которой в тревоге щагать.
Сквозь преграды, терзанья, тревогу-
Мне ночами домой приезжать!
22.01.87г.
На побывке…
Покидая горящую землю
Я на Родину сердцем рвусь,
Долгожданному зову внемлю
И шепчу: Здравствуй милая Русь!
Здесь родные просторы широки
Да и воздух совсем иной.
И от долгой разлуки жестокой
Я хмелею её синевой!
Только печаль порою
Возьмёт завернёт ко мне-
Там за кандагарской горою
Я оставил друзе на войне!
Ах какие они ребята!
Вспоминаю надёжность плеч.
Н е сломала их тяжесть солдата,
Хоть и многим пришлось в землю лечь!
Я ночами теперь просыпаюсь
Встаю вроде как покурить,
Отчего-то душою маюсь
Те дни продолжая ценить!
Март 88г.
Степь вокруг до подножий гор
Разлеглась куда взгляд не брось.
От палящего солнца прищурен здесь взор
Ну, а сколько ночей не спалось?!
Здесь о доме так сладко мечталось
О родимых, далёких краях,
О любимой, что там за горами осталась,
Да о снежных лесах и полях.
Мы в походах, в боях побывали
Не с экрана кино проливали тут кровь.
В нас стреляли, мы здесь погибали
За чужую свободу и чью-то любовь!
И нам хочется самую малость
Одолев расстоянье не этой строкой
Все сомненья отбросив, усталость-
К Родине прикоснуться рукой!
И теперь, как в безводной пустыне,
Где скудный повсюду пейзаж-
Россия..! Россия отныне
Единственный в нашем сознанье мираж!
21.04.88г.
Памяти лейтенанта М. Калашникова.
Высока глубина синевы над землёй
Чист и прозрачен её океан.
И парят надо мной и тобою орлы -
Гордые птицы землян.
Только сердце наполнено грустью,
Если б мог бы я так парить,
То над степью чужой взметнувшись
Смог бы на Север курс проложить!
Но здесь горы стеной отвесной
Нас окружили со всех сторон
И летают мечты под лазурью небесной-
Пусть услышит Россия их стон!
Опалённые солнцем чужих восходов,
Пропылённые пылью кровавых дорог
Мы вернёмся домой из далёких походов
С войны свой выполнив долг!
Затянутся раны, притупятся боли
И наши детишки со всем подрастут.
Но погибшим друзьям не вернуться из боя-
Пусть в памяти нашей живут!
21.04.88г.
Пройду я по улицам города
Радуясь краскам дня,
Где любовь моя сердце затронула,
Надеясь, что ждут меня!
Спокойным размеренным шагом
Пройду я по улицам и площадям,
Как- будто с победным флагом
С войны возвращаюсь к друзьям!
А сердце стучит и бьётся,
Клокочет по жилам кровь.
Мне выдержать всё удаётся
С любовью чтоб встретится вновь!
Вот она здесь.., у бульвара,
А может на площади тут?!
Расскажет об этом гитара,
Как верили мы, что нас ждут!
И пусть далека эта встреча,
И очень тревожно вокруг.
Здесь ведь смертельная сеча!
Но люди надеждой живут!
Я следую тем же заветам
Надеждой беду раскроя,
Потому, что нежным приветом
Долетает улыбка твоя!
Кто знает?! Ведь может в конверте
Попав в эти злые бои
Меня защищают от смерти
Нежные строчки твои!
22.04.88г.
Мы-те, кто вернулись с войны!
Отзвенят по скалам последние гильзы
Затерявшись в расщелинах диких отрог
С обожжённой земли мы вернёмся в Отчизну
С войны свой выполнив долг!
Поднимутся травы и пожухнут от зноя,
От высохшей крови не будет следа.
Пусть смолкнет оружие, грохоты боя
На Афганской земле навсегда!
Нас сделали твёрже войны испытанья;
Суровой закалкой отмечен наш путь,
Но останутся в сердце и боль, и страданья
От того, что погибших друзей не вернуть!
Им вечно гореть в боевом вертолёте,
Выскакивать им из горящей брони,
На чужие в атаку ходить пулемёты-
Всегда будут в памяти живы они!
Возвратившись домой к родному порогу
Мы Родине также будем верны!
Делами отметим свою трудовую дорогу
Мы-те, кто вернулись с войны!
19.05.88г.
Горы застыли сурово в молчании
Закрыли верхушки клочки облаков.
Но донесёт мне эхо отчаяньем
Голос любви, как из толщи веков.
Время полётом дни свои сложит,
Только сквозь стену стремительных лет
День, что так мною мучительно прожит,
Выплеснет чувств моих свет!
Он на мгновенье будни погасит
И ты увидишь меня вдалеке -
Кровь моя склоны крутые окрасит
В последнем смертельном броске!
Твоя запоздает тревога в печали
Всё это было, зови – не зови..!
Я остаюсь таким как в начале
Истории нашей прошедшей любви.
Больше пусть это никто не познает,
Как погибают солдаты в бою,
Как взгляд холодеет и остывает
На минуту увидевши землю свою!
Горы застыли суровость оттаяв.
Седеют вершины и нет облаков,
Гильзы ржавеют и эхо растаяв
Уходит со мною под толщу веков!
28.06.88г.
Всё сказать не успею.
Не зови , не кричи, не верни!
Всё сказать всё-равно не успею.
На лету не зажгутся огни
А дорогу свою отменить не сумею!
Через синие ночи мечты
Только светлые очи увижу
Я пойму, что надеешься ты-
Никогда я тебя не унижу!
Никогда я тебя и нигде
Встречать и терять не смогу!
Только грудь вся трепещет в огне
И горит моё сердце в снегу!
Но, а если сорвалась звезда
И кометою в ноги упала,
Пусть слезинка сорвётся тогда-
Это значит меня уж не стало!
14.07.87г.
Первому съезду народных депутатов СССР на котором нелестно высказывались о нас, афганцах.
Мне снова нужно брать высоты духа,
Но только победить уже себя!
Хоть нет войны и свист не режет ухо-
Чужой среди своих и дела никакого до тебя!
Афган, чем дальше ты, тем сердцу дорог!
Надежды наши.., всё ушло с тобой!
Мы верили- нас ждёт земли родной дорога,
А встретили несправедливость жизни суетной.
И обжигает вновь мне сердце пламя,
Как в том бою в броске со мной друзья.
Перед глазами совесть, а не знамя-
Погибнуть можно, а предать нельзя!
Встречали нас оркестры на границе;
Тех слов торжественных исчезла речь!
Для инвалидов есть ещё больницы,
Но кто поможет нас ещё сберечь?!
Вам всем живущим мирно в этом свете
До павших и живых участья нет!
Лишь матери состарились и повзрослели дети
Тех, опалённых, жаждущих ответ!
Афганистан-ты долго будешь сниться.
Не раз с ребятами в атаку поднимусь!
Нам развернуть стволы, в одной шеренге слиться,
Чтоб «глухота» нам крикнула: сдаюсь!
Но только слышится: «Друзья мы с вами!
Закончился позор чужой войны.
Зазря вы гибли там и воевали!
Другие вовсе вы нам всем нужны!»
Я только крепче держу себя руками
И судоржно пытаюсь отыскать свой автомат!
Но нет его и враг не видим нами,
И нет ответчиков-никто не виноват!
Афганистан-истории больной страница.
Мы долго будем драться за тебя!
Салангом снежным пусть морозит лица,
Мы выстоим! Мы верили в себя!
18.06.89г.