Эти воспоминания относятся к далеким 78-79гг. А мною они были услышаны из уст непосредственного участника этого спектакля. Да, простят меня герои этих событий за давностью времени.
Все происходило в одном из полков Борисоглебского училища летчиков. Наступил момент, когда для выполнения полетов с курсантами, две эскадрильи перебазировались на полевой аэродром в городке N. Многие наверное помнят те времена, когда полеты выполнялись более интенсивно и ритмично, в отличие от сегодняшних дней.
Вот и на этот раз молодые инструкторы прилетели с намерениями летать до глубокой осени. Но самое главное при этом, они получили статус временных «холостяков».
Как говорится, полеты полетами, но надо и когда-то отдыхать же. Вот так, в один из долгожданных выходных дней группа завсегдатаев провести время весело и в обществе прекрасного пола, решила нанести визит к ним самым. Для обеих сторон: молодых и энергичных дело было знакомым, ведь не в первый раз. Так, по предварительной договоренности выбор пал на одну из давних знакомых женщин, которая и являлась хозяйкой квартиры. Ничего особенного в этом не было. Правда, за ней в кругах гуляк водилась такая необъяснимая для женщины кличка «Лев». Возможно были на это причины, связанные с ее внешностью, но эти детали мне хотелось бы опустить. Главное здесь заключалось в другом. Большинство из молодых лейтенантов всеми силами отгоняли от себя жуткие мысли, чтобы не оказаться с ней наедине после соответствующего разбора по интересам. Но вы наверное тоже помните одну немаловажную деталь. Как бы кавалеры не петушились в компании и не прицеливались к приглянувшимся девчатам, то все равно все происходило по сценарию, разыгранным слабым полом. Вот и на этот раз должно было случиться так, если бы не один «герой». Назовем его Сергеем. Это был совсем молодой, интересный пилот, который был единственным реальным холостяком. На него и хотели сделать ставку другие, которые уже бывали в ее объятиях. Пришлось долго его уговаривать, чтобы он отважился на этот шаг, заверяя его в полном успехе всего дела. Мол ради друзей своих прими участие и все будет в порядке. Всем показалось, что им удалось его склонить.
И вот, уже сидя за столом у хозяйки в компании молодых людей, Сергей начал осознавать, что он погорячился со своим предварительным решением. Ему уже всячески хотелось выйти из этой игры. В своих липких мыслях он не мог себя вообразить с той самой, от которой зависит благополучие всего вечера. Хозяйка ведь. Этим уже многое сказано. При этом он не хотел никому причинить неудобств. Одним словом, его начала грызть совесть. Всячески подавая сигналы своим компаньонам о своих намерениях уйти, он только приводил всех в дикий ужас. Но все сидели и молча переглядывались в недоумении.
Но пришло время выпить по первому стакану. И ничего ни будь, а авиационного спирту. Сергей нехотя поднес его к своим устам, которые с трудом пропустили обжигающую жидкость вовнутрь. После первых секунд, как полагается в компании произошло временное оживление. И все же, всех еще сдерживало внутреннее напряжение и не получалось поднять настроение. Все понимали, что финал их веселья находится полностью в руках этого назначенного кавалера. Его собратья все свои молитвы обращали к Всевышнему, чтобы все встало на свои места. Но пока все было тщетно. Не взирая на пинки ногами под столом, Сергей был убежден, что ничего не получится и старался как можно скорее приблизить развязку с мирным исходом.
Но здесь пришло время выпить по второй, что они и сделали, но уже с большим желанием. И все по-прежнему смотрят на него и никто не может понять по его виду, что же происходит в его душе и мыслях. А там, как и ранее происходит протест души и тела. Не могу….
Но помня, что по две пить, это не тот случай и выпили по очередному, щедро наполненному стакану. Вся компания была уверена, что весь план срывается и можно просто продолжать пить горькую.
А в это самое время Сергей уже почувствовал себя несколько уверенней. Его, до этого сильная воля, начала медленно плавиться от одного только вида окружающих его женщин. И куда бы он не смотрел, то везде видел их милые и в улыбке лица. Ему показалось, что наступает тот самый судьбоносный момент в его жизни, когда он способен совершить какой-то героический поступок. Это он так думал, но никто еще не догадывался об этом.
На удивление многих Сергей встал из-за стола и сосредоточился. Все замолчали в ожидании какого-то непоправимого шага с его стороны. Напряглись.
И вдруг! Он, подобно зрелому мужу, если не больше, поднимает очередной стакан, выпивает залпом и ударив кулаком по столу, громко произносит: « Все! Баста! «Льва» беру на себя!!!» От этих слов у многих перехватило дыхание. Кто сидел ближе, находясь в состоянии неизмеримой радости, начали обнимать его, как настоящего героя. Ведь эти слова были понятны только мужской половине компании, которая и была спасена от известных последствий. С этого момента спирт потек не то чтобы ручьем, а подобно горной речке. Компания начала горланить песни и отплясывать так, как-будто бы причиной этому было чудо и они являлись участниками этого свершения..
В конечном итоге все получилось так, как и планировали веселые и изрядно пьяные соблазнители. Наутро, очнувшись в белоснежной постели хозяйки, Сергей с трудом припомнил все произошедшее вчера. Правда, на память быстро прилетела всем известная народная примета «… Не бывает некрасивых женщин….., бывает мало выпитой водки».
ТЕРМЕХ
Памяти друга по училищу посвящается...
На это воспоминание, о далеких годах учебы меня натолкнули ваши многочисленные теплые отзывы не столько о самой дисциплине, сколько о ее преподавателях. Стало быть, речь пойдет о теоретической механике и о том, как ее сдавали.
В небольшом воспоминании я ограничусь лишь главными эмоциями. События происходили еще во время обучения в летном училище на этапе окончания первого курса, где в серии из пяти экзаменов значился и “теоретическая механика”. Бесспорно, по сложности сдачи, примой была высшая математика с ее разнообразными тонкостями и премудростями. И как назло, математика была крайним экзаменом, что не позволяло преждевременно расслабиться. А как хотелось уже тогда сменить одинокую, сиротливую шпалу на рукаве парадного кителя. Выпиты компоты, подсчитаны бани до заветного отпуска, осталось сдать и катить домой.
Естественно, к тому времени уже определились лидеры в учебе, которые досрочно сдавали пресловутые экзамены и готовились пораньше отъехать. К таким относился и мой друг Володя Ходюк, который был родом из Челябинска. И если сказать коротко, то он был просто одаренным человеком. И вот, когда мы в очередной раз лежали на солнцепеке в кустах за казармой, поглощённые подготовкой к очередному экзамену, после выпитой дозы «Солнцедара», он без всякой бравады предложил сдать за меня теоретическую механику. А мотив был простой, чтобы дополнительного времени было больше на математику. Предложение конечно интересное, чем оно меня полностью и соблазнило. Авантюрные мысли начали бешено вращаться в захмелевшей голове, рассчитывая на легкий исход. Но, как я могу подставить своего друга под такое испытание и возможность разоблачения? Ведь он только вчера сдал эту дисциплину на пять баллов. И сдавать придется тому же преподавателю. Но мысли нас несли уже дальше, в план непосредственной сдачи.
Зачетные книжки того времени позволяли с ними обращаться в наших интересах и поэтому вскоре на ее обложке красовалась его физиономия (ничего общего не имеющая с моей по форме и содержанию тоже). Для введения в заблуждение преподавателя, а он был объективный и уважаемый в нашей среде мужчина лет пятидесяти, мы наклеили несколько крестиков из пластыря на лице товарища. А, чтобы не внести неразберихи в рядах сдающих, все были настрого предупреждены, кто есть, кто, чтобы случайно не выдали в процессе сдачи. Конечно, я волновался больше, чем сдающий и, меня колотил мелкий озноб ожидания развязки. Перед заходом я единственное попросил друга - постараться сдать дисциплину поскромнее. Дабы не вызвать подозрения. Меня к тому времени уже отслеживала вся кафедра высшей математики и провалиться здесь было крайне нежелательно. Процесс пошел.
С первых минут ответа на билет, преподаватель начал внимательно изучать зачетную книжку. Казалось, он был больше увлечен ею, а не ответом. Ему сразу навязалась одна мысль. Почему у курсанта с тройками в зачетке по точным наукам такие глубокие знания по термеху? На все дополнительные вопросы были исчерпывающие ответы. И все же, он превзошел над своими сомнениями и окончательно определился в оценке. А я в это время даже не успел выкурить от переживания сигарету, как подходит ко мне друг и молча протягивает зачетку. Первыми мыслями для меня были - все! Мы попались! Володя начал сдирать с себя макияж, а я скорей глазеть в зачетку. И, что я вижу? Среди стройного ряда оценок разнокалиберного достоинства красуется свежая, новорожденная пятерка. И вместо ожидаемой радости меня снова охватила тревога. На это были свои причины.
Как помните, по результатам сдачи экзаменов выпускались боевые листки, в которых отмечались наиболее успешно сдавшие курсанты. Не успели мы с другом дойти до расположения, а там уже огнем красок сверкает листок со знакомой фамилией «Они сдали на ОТЛИЧНО!» Соответственно пошла и реакция. Теперь я был обеспокоен судьбой преподавателя.
Его незамедлительно вызвали на кафедру для пояснений: каким образом матерому троечнику удалось сдать на такой высокий балл? Подозрения были уместными, ответ был на поверхности, но все покрылось тайной. Прошел первый день после «экзамена» и мы уже сидим в аудитории, готовимся к математике. И вдруг! Заходит тот самый преподаватель. Повторюсь. Это был настоящий человек, в полном понимании этого определения. Мне никак не хотелось, чтобы он пострадал за нашу шалость, и я готов был провалиться сквозь землю. Естественно, эта пятерка меня нисколько не радовала. После его вопроса к аудитории:… А не могу ли я увидеть курсанта Денисова? – в отделении воцарилась гробовая тишина. Все следили за моим судоржным поведением. А мы в то время ходили на занятия еще с чемоданами для конспектов и прочего. Почему-то в Балашовском ВВАУЛ именно чемоданы закупались и нашему курсу достались немалых габаритов, как будущим транспортникам. Так вот, помня о том, что не хочу причинить зла этому преподавателю, я ныряю с головой подобно страусу в открытый чемодан и оттуда произношу уверенную и смелую фразу: А его нет! Он в наряде!.
И так он приходил неоднократно в надежде увидеть и заглянуть в глаза тому, который поставил его безупречную репутацию под сомненье. Но, так и не суждено было ему встретиться лицом к лицу с тем курсантом.
В принципе, этого оказалось достаточным, чтобы со временем снять подозрения с преподавателя в его промахе.
Пролетели годы, мы повзрослели. Через двадцать с небольшим лет, будучи в одной из командировок в своем изначально родном училище, я зашел на «любимую» кафедру. К своему удивлению встретил некоторых преподавателей нашего времени. В памяти еще цепко держались все их клички, но все это казалось уже ребячеством и никак не хотелось допускать и мысли, чтобы как-то их обидеть. В беседе с начальником кафедры я высказал теплые слова благодарности этой хрупкой и уже немолодой женщине за их героическое терпение, когда они старались сделать из нас летчиков с высшим образованием. К сожалению, с преподавателем термеха встречи не получилось. В то время он был уже на заслуженном отдыхе. Но и одновременно, мне не хотелось будить прошлое, которое ему доставило много несправедливых упреков от своих коллег по кафедре.
Да, чуть совсем не забыл. Математику я тогда сдал положительно. И в этом была немалая заслуга моего друга. Время нас развело. Для верных друзей это было трагедией. Он не захотел продолжать обучение в училище. Но это было уже после моего убытия в Багерово. Судьбы сложились по-разному.
А для себя я уяснил лишь одно, что самая верная и бескорыстная дружба бывает только в юные годы.
Но почему хорошие люди уходят так рано?....
Владимир Денисов (74 гв)
22.03.2006г.
Егор
Однокашнику и другу посвящаю.
Собственно, настоящее его имя Игорь, но как-то в курсантской среде лучше прижилось Егор. Возможно, это потому что еще в далеком голопузом детстве, его дед, называя по имени, произносил его как-то необычно, ставя ударение при этом на первом слоге и добавляя букву Д, типа ЕДГОР. Возможно, это и стало основным поводом, чтобы мы его продолжали звать именно так. Это имя я слышал на протяжении 4 лет совместного обучения, а другие и после. Дело в том, что Егору пришлось учиться подобно слушателю академии целых пять лет. Обо всем этом мне и хотелось поделиться с вами.
Начну с того времени, когда мы только что приехали в Багерово после 2-х лет обучения в Балашовском ВВАУЛ. Это был ноябрь 1972 года. Как помните, в таком возрасте восприятие действительности происходит совсем иначе, чем это видилось нашим командирам. Первые месяцы боевого слаживания, а если проще, обучения проходили в непрерывных поисках приключений на свою голову. Вот и он, будучи с друзьями в самоходе или увольнении без особых усилий мог отличиться так, что в итоге все походы заканчивались крепкими мордобоями (а это он мог делать от рождения) и последующими разборками в кабинете коменданта гарнизона. Изначально, силами комендатуры его строптивость не могли укротить и в лучшем случае удавалось скрутить гневное тело шнуром телефона по рукам и ногам с последующей фиксацией на столе коменданта. Одним словом, после этого у них не было ни сил, ни желания сопровождать Егора до гауптвахты. Изначально только этим и ограничивалось. Но вскоре, после нескольких таких залетов, ему все-таки пришлось познакомиться с ней. В одном из обычных арестов, начав с каких то скромных 5 суток, он умудрился наверстать свой срок перевоспитания до 33 суток. И это, при нормативе по Уставу не более 30. Не буду описывать все страдания, как арестанта, так и администрации губы, но по прошествии всего срока, он стал для них, как родной. Буйная его шевелюра и густые бакенбарды давали повод приклеить ему очередную кличку «Пушкин». Проходило еще некоторое время в тягучих курсантских буднях и «Пушкин» благодаря своему взрывному характеру, очередной раз стоял на пороге губы с потертой и видавшей виды шинелью через руку. Начальник губы ст.прапорщик Василий Т…., который был грозой и тираном прежних лет службы в гарнизоне, после такого затянувшегося общения понял, что в борьбе с будущим офицером силы его начинают покидать и решил махнуть на все рукой.
Не подумайте и впрямь, что Егор проживал в основном на губе. Нет. Он, как и все его однокашники успевал еще осваивать мастерство боевого управления. Все шло своим чередом. Правда, в один из июльских дней в жаркой футбольной баталии Егору не повезло. Вратарь (по жизни каптер Юра) поймал вместо мяча ногу Егора, кость которой не выдержала и громким треском озвучила футбольное поле. Этот треск стоит в моих ушах по сей день. И когда я оказался рядом с лежащим на поле Егором, то, как и многие растерялся и застыл в нерешительности при виде всей прелести открытого перелома. Рассчитывать было не на кого и пришлось взять ногу в руки. Из открытой раны виднелись осколки некогда целой кости. Рядом сидел бледный вратарь, который так и не мог до последнего понять, как же все это произошло. В то время в арсенале нашей санчасти не было эффективных средств обезболивания и поэтому Егору пришлось переносить глубочайший болевой шок на протяжении всего пути до горбольницы, куда нас везла армейская санитарка в сопровождении солдата-фельдшера. От напряжения мои руки била дрожь, но я не мог выпустить его поврежденную ногу до того момента, пока не уложили Егора на столе рентгена. Тогда мне казалось, что хоть таким способом смогу облегчить его участь.
Результат рентгена был неутешительным и впереди Егора ожидали мучительные 45 дней на вытяжке.
Такой «приговор» многих отрезвил и сбавил обороты жарких баталий. Но в скором были еще серьезно травмированы наши однокурсники. Вот только тогда все успокоились.
А тем временем Егор продолжал лечение и вместо 45 дней на вытяжке лежал 55. Представьте его незавидное положение, когда в одночасье человека ограничивают практически во всем. А здесь мы еще «сострадатели». Навещая его в палате, приносили то, что ему явно не ускоряло процесс лечения, а лишь усложняло. К своему стыду, еще помню, как бывало, наше посещение совпадало с приемом пищи и мы здоровые «хари» не отказывались от предложенного им обеда. Тогда, как нам казалось, что ему больше придавали сил наши визиты, а не больничная каша и компот. Так называемая костная мозоль не торопилась нарастать. В итоге лечение затянулось на многие месяцы.
В то время, когда пришло время сдавать сессию за 3 курс Егор находился в госпитале г.Ейска. Вот теперь нам стало очевидным, что ему будет сложно догонять нас. Так и случилось. На протяжении 9 месяцев Егор не расставался с «сапогом» из гипса, который полностью сковывал все его движения и доставлял массу неудобств. И только, когда мы уже вернулись с весенних каникул выпускного года, лишь тогда увидели его без гипса. Теперь он продолжал лечение в нашей санчасти, где мы снова и снова его навещали, составляя ему компанию и одновременно скрываясь от наскучивших занятий.
Лето набирало силу. Мы частенько приносили ему все то, что в то время собиралось на полях, садах и огородах. Единственное, чего мы не могли сделать, это приблизить море.
Пришло время нашего выпуска. Никто не мог себе представить тех переживаний, которые испытывал Егор. Ведь ему пришлось провожать своих друзей в новую армейскую жизнь, а самому продолжать учебу. Пока все это время он находился на лечении, то и «отдыхали» отцы-командиры. Позже, уже будучи в войсках, мне довелось вести с ним переписку, из которой получал представления о буднях наших последователей. Благодаря этим письмам, я мысленно снова оказывался в родных стенах альмаматер.
А тем временем, Егор оставался быть Егором. Он без труда компенсировал все сутки ареста, которые не отсидел за время госпитализации. И так продолжалось вплоть до выпускных экзаменов, на которые его выводили под конвоем, чтобы засвидетельствовать его присутствие на госах. Приказ о производстве в первичное офицерское звание он встретил в застенках губы. И когда пришло время освобождения, то он на отрез отказался расстаться со своей одиночной камерой, а потребовал к себе начальника губы, после чего высказал ему в лицо много нелицеприятных слов. У него на это были все основания.
Вот порой и задаюсь одним лишь вопросом: ПОЧЕМУ?. Почему, тогда у наших командиров хватало столько несгибаемой воли и терпения, благодаря которым у нас не было отчисленных курсантов с диагнозом « по недисциплинированности». Скажу прямо, у меня ответа нет. А вот то, что за все это мы остались перед ними в неоплатном долгу, это точно. Только сейчас, с годами понимаю и ценю их настоящую человечность и преклоняю голову перед ними.
Естественно, после такой бурной учебы и распределение было соответствующим. Егору выпала честь проходить службу в 23 ВА (ЗабВО). Волею случая его путь лежал через Урал, где его уже поджидал я с неподдельной радостью. Теперь мы встретились в погонах лейтенантов. Это был город Челябинск, где в то время жил и продолжал учиться в гражданском ВУЗе наш общий друг по летному училищу Владимир. Не буду передавать того состояния души, когда встречаются друзья. Временному счастью не было предела. И вот, когда после нескольких дней немеренного количества выпитого в вечерних ресторанах, мы начинали уже выдыхаться, то решили посидеть в местном ресторанчике, который был поблизости к месту нашего обитания. Правда, за ним водилась дурная слава и каждый день приносил все новые и новые слухи о поножовщине или прочем. А напоминал он типичный ресторан времен НЭПа, где табачный дым стоял на уровне чуть ниже глаз, а столы были сервированы более чем скромно. Так вот. В него то мы и завалили.
Первоначально хотели просто поужинать. Да где там. Пришли друзья нашего Владимира и все приняло иной оборот. Сидели мы в отдельном кабинете, что создавало небольшой комфорт и не позволяло видеть обитателей общего зала. Тем не менее, в зале пьяный гул нарастал. Дело уже шло к финальному разбору и вроде бы ничего не предвещало сюрпризов. И вот тут-то Егор и услышал из зала слова, которые затронули его хмельной разум. Конечно они были брошены не в наш адрес и тем не менее, Егор вывалился в зал и увидел следующую картину. За одним из столов сидели два офицера, которых обложили несколько местных хулиганов с явными претензиями к ним. Егор тогда не видел, что они были в форме внутренних войск, ему было в принципе все равно кто они, но он выступил в их защиту. Мы и сами тогда были в форме и такое явление было в порядке вещей. К человеку в военной форме тогда относились с большим уважением.
Представьте себе сюжет, где наш главный герой без лишних слов начал поливать граждан ударами рук и ног, в том числе и некогда сломанной. Изначально баталия сопровождалась под звуки робкого оркестра, а когда зал обрел статус арены, то в недругов полетели мебель и посуда. Лучше всего у Егора получалось метание в головы своих обидчиков граненых стаканов, которые он лихо хватал с соседних столов и прицельно посылал в цель. В пылу драки никто и не заметил, как вмешались правоохранительные органы, которым с большим трудом как-то удалось успокоить весь этот рой. Стороны были недовольны таким исходом и рвались в бой. И конечно, самый ярый был Егор. Тем не менее, ценой больших усилий менты успокоили и его. К нашему счастью все обошлось без осложнений. Все расходы взяла на себя поверженная сторона и мы убрались восвояси.
В тот вечер мне надо было уже возвращаться в часть, а Егору вылетать за кривое озеро. Так вот, в ресторане аэропорта было еще выпито столько, что в результате пришлось грузить в самолет уже уставшее от попоек тело Егора. После того, как провожающие его усадили в кресло, его сознание провалилось куда-то в бездну.
После прилета в Читу Егор вместе с такими же выпускниками училищ на автопилоте прибыл в штаб ВА. Это были первые числа декабря 1975года. Все юные, красивые, в парадной форме они стояли перед дверью отдела кадров в волнительном ожидании своего назначения. Только у одного Егора было другое желание. Ему страшно хотелось куда-то прилечь. И в скорости он присмотрел такое местечко. Свернувшись в клубок, он прилег на стульях под дверью одного из кабинетов и крепко заснул. Блаженство длилось не долго. Сквозь сон он почувствовал, что кто-то его настойчиво трясет, пытаясь разбудить. Егор нехотя встал со словами « Ну, что еще нужно?». Сквозь пелену полузакрытых и непослушных глаз он увидел перед собой генерал-майора авиации. Это был заместитель командующего ВА. На его вопрос: «Сынок, ты кто и что здесь делаешь?». Егор попытался вытянуться и отрапортовать, как этому учили, но вместо этого он на глубоком выдохе накрыл генерала густым ароматом всех застолий. Генерал сначала и сам не знал, как поступить. Вновь образовалась пауза. Тогда Егор снова набрал воздуха, чтобы браво отчеканить генералу и при этом он бегло рукой пробежал по элементам формы. И вот только теперь он понял, что на шее чего-то не хватает. Действительно, вместо галстука на резинке висел только узел от него. Егор задумался. Где же галстук??? И здесь в памяти прояснился тот момент, когда успокаивали его менты и видимо тогда он лишился этого атрибута. Вот, незадача. И все же, преодолев свое временное оцепенение и скверное состояние души, «бравый» лейтенант сумел изложить цель своего прибытия. «Значит, лейтенант Р…, для дальнейшего прохождения службы прибыл!!!»
Так и началась его служба на КП одного из истребительных полков. Долгих 11 лет было отдано службе в частях забайкалья. И тогда, при каждом убытии в отпуск, Егор уже вместе со своим семейством ежегодно приземлялся у меня на промежутке к своему дому. Мы снова отдавались былым слабостям и вспоминали свои курсантские годы. Но при каждой встрече мне удавалось заметить в нем все новые перемены, которые никак не были совместимы с прежними чертами характера Егора. Судя по всему, служба в забайкалье сделала свое дело. Егор был просто неузнаваем. Меня это только радовало.
А со временем, при очередных застольях в окружении теперь своих домочадцев, мы все реже и реже вспоминали про свою лихую молодость. Как, ни как, а надо было подавать положительный пример своему подрастающему потомству.
Годы неумолимо пролетели. К тому времени за плечами Егора была богатая география службы, начиная от ЗабВО и заканчивая западной Украиной. Были и взлеты, были и падения. В начале 90-х, в самый разгар развала Союза, армейская судьба снова нас свела на своем пути. Егор, как и большинство из славного офицерского корпуса, не стал присягать на верность Украине и прибыл в Россию. Мы теперь вместе проходили службу в оперативном отделе штаба ВВС округа (город Самара). К великому позору наших армейских «горе-реформаторов», на исходе 90-х нам пришлось сделать выбор в пользу увольнения по оргмероприятиям. Видеть ВВС в «новом» качестве у нас, как и многих других, не хватило сил и желания. Мы были твердо убеждены в том, что возрождения былых ВВС не дождемся и смысл дальнейшей службы скоро начинал теряться в непонятных перспективах гражданской жизни.
В настоящее время военную династию Егора продолжают два его прекрасных сына. Старший – летчик, летает на штурмовиках в полку «Нормандия Неман», что на Дальнем Востоке. А младший, который не захотел прятаться за спины ребят, после 3 курса университета, пошел добровольно в армию, чтобы почувствовать себя полноценным мужчиной и защитником. И ведь пошли они служить не под крыло к своим опекунам, а туда, где сейчас действительно нужны такие кадры.
Внутренне убежден, что из них получатся настоящие бойцы. В этом я нисколько не сомневаюсь, ведь они прошли вместе с родителями суровую школу далеких гарнизонов.
22.03.2006
Владимир Денисов (74)
Считаю, что когда-то к этой теме все равно придется прикоснуться если не нам, то нашим последователям уж точно. Вот и на этот раз, видя робкие потуги нашей памяти по отношению к истории ОПОБУА, решил сделать первые осторожные шаги и вернуть всех участников проекта в 1972 г.
На тот момент, когда уже был получен солидный опыт в ведении боевых действий авиации за господство в воздухе, как в формате американо-корейской войны в пятидесятых, так и в эпоху перевооружения авиапарка на реактивную технику, возникла потребность в подготовке специалистов по боевому применению средств управления авиацией. У нашего вероятного супостата эта система была уже достаточно хорошо отлажена и естественно, результаты ведения воздушных боев силами истребительной авиации не заставили себя долго ждать. Вот собственно в такой обстановке и было принято решение Главкоматом ВВС о создании на базе Ейского ВВАУЛ отдела подготовки штурманов, а в последствии офицеров боевого управления. Начальником отдела был назначен подполковник Кудряшов (с 1972 г. начальник кафедры ОБР на КП).
Первый выпуск состоялся в 1968 году и был он немногочисленный по своему составу. Все выпускники начинали первоначальное обучение в училище по летному профилю, но в силу таких обстоятельств, как списание по состоянию здоровья или по летной неуспеваемости, продолжали обучение уже в отделе подготовки штурманов. В последующие годы выпуски штурманов осуществлялись в больших объемах. Это происходило за счет направления из других летных училищ, практически по разнарядке, курсантов окончивших 2-ой курс и изъявивших желание продолжать обучение в Ейском ВВАУЛ по профилю ОПШ. В большинстве своем это были курсанты также списанные по состоянию здоровья или другим причинам. Правда, были и романтики, которым вдруг захотелось доучиться в училище, выпускающем летчиков на Су-7 в морскую авиацию, а в итоге были просто обмануты и спущены на землю грешную для последующего обучения по нелетному профилю.
Вот таким образом, 10 ноября 1972 года и прибыли очередные (порядка 255 курсантов) летных и штурманских училищ в поселок городского типа Багерово (Керчь-16).Для многих этот новый пункт дислокации был полной загадкой. Ведь прежняя военная организация, которая там находилась сразу с послевоенного времени занималась разработкой и испытанием авиационных средств поражения. Естественно, следы режимного «хозяйства» были наяву и мы это ощущали с первых дней своего прибытия.
Кто же были те курсанты уже 3 курса ОПШ Ейского ВВАУЛ имени Комарова В.М. Прежде всего, наибольшее количество их были представителями училищ летчиков ИА и ИБА: Качинского, Черниговского, Харьковского, Ейского, Борисоглебского, к которым предъявлялись высокие требования при летном обучении и естественно, многие были списаны по нелетной. И все-таки самые многочисленные группы были по 30-35 человек из Черниговского(ИА), Качинского (ИА) и Тамбовского(ФБА) училищ. Остальные училища Балашовское (ВТА), Борисоглебское (ИБА), Ворошиловградское (штурманов ВТА, ПЛА), Ейс-кое (ИБАМА), Оренбургское (МРА), Сызранское (вертолетное), Челябинское (штурманов ДА,МРА,ФБА) были представлены группами от 10 до 25 человек. Барнаульское ВВАУЛ на тот момент не направило своих питомцев. Отдельно следует отметить штатное 19 ко, курсанты которого изначально поступали в Ейске и обучались по профилю ШБУ. ОПШ возглавил полковник Захаров с его заместителем подполковником Герасименко . Остальное командование и преподавательский состав представлены в списках 1974 г.в.
Первоначально для подготовки УМБ были сформированы подразделения по мере прибытия курсантов. Носили они временный характер. А что такое временный? Это бардак и неразбериха. Каждый считал своим долгом или обязанностью что-нибудь отчебучить на удивление другим из образа жизни в прежнем ВУЗе. Вроде того … « А у нас в Каче все иначе было…». Бедные командиры, которые впервые увидели это сборище военных хулиганов. Никто из них толком не знал как себя можно вести с представителями будущего офицерского корпуса. Ведь у них был только богатый опыт работы с солдатами, а здесь исчадие какое-то. Питались весь ноябрь в ЛТС, которая к тому моменту осиротела после убытия пилотов прежнего Центра. В буфете столовой продавалось без ограничения бутылочное пиво, которым затаривались штурманские портфели (на рекорд по вместимости) и беспощадно выхлебывалось во время занятий по ТМН под объяснения сущности кривой погони. Сидели в помещениях штаба аэ, как сельди набитые в бочки. В это время другие группы ломали стены корпусов готовя под аудитории и затаскивали неподъемное оборудование «Букварей» и прочего. Чтобы сдержать от чрезмерного распоясывания некоторых чересчур отпетых, неоднократно прилетал командующий авиацией СКВО дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Павловский и проводил работу, направленную на оздоровление обстановки. Был момент, когда его просто засыпали рапортами об отчислении те, кто считал себя несправедливо обиженным романтиком и в знак протеста не желающим обучаться дальше. Некоторые достигли своей цели. А вот автора этих строк после второй беседы с уважаемым командующим авиацией СКВО сумели разубедить в поспешности и оставили осваивать новое ремесло.
К 1 декабря прибыл из отпуска 4 курс в составе 99 ко ( до 100 чел.) и корабль под названием "ОПШ" плавно пошел по волнам учебного процесса. А в это время в небе Вьетнама велись отчаянные воздушные бои с американскими фантомами и требовались все новые и новые кадры ОБУ.
К началу учебного года был сформирован батальон курсантов в составе 99 ко 4 курса и 1 и 2 роты 3 курса по 120 человек и плюс 113 ко 2 курса, прибывшего также после отпуска из Ейска. В состав рот входили взводы, состоящие из классных отделений с 15 по 23 (3 курс). Размещался личный состав 3 курса в казарме ближней к штабу 2 аэ, 4 курс соответственно, в соседней. Прилегающая территория, которая нам досталась в наследие, представляла собой заросли высоченной травы и не по сезону зеленых огромных лопухов, которые мирно хрумкали лошади, праздно шатающиеся почему то вокруг казарм. А дело в том, что прежде караульную службу в гарнизоне нес целый отдельный батальон охраны с привлечением этих славных животных. Вот и получилось, что войска ушли, а они остались. Одним словом, наряду с подготовкой УМБ пришлось капитально пластаться и потеть на необъятных, закрепленных территориях. А сколько было еще разгружено вагонов с углем и прочим имуществом, просто не счесть. Конечно к началу занятий нас привели в божеский вид, выдали новое обмундирование, в частности, первые шинели с одним рядом пуговиц, как у заправских клоунов, ну и конечно, обеспечили штурманским снаряжением, без которого не мыслим был образ будущего штурмана.
Наверное все помнят дорогу напрямки (вернее тропу через "Южанку") к третьему корпусу. Так вот, пока нехотя следуя по ней на занятия, а иной день по несколько раз, все разбредались в поисках кустов степного терна, который казался тогда невероятно вкусным и потребным для молодого организма. О дарах абрикосового сада за стадионом с вечно прожорливыми свиньями, скажу несколько позже. Конечно на тот момент одним из животрепещущих вопросов была перевозка людей, которые каждый день начинали с требований от своих командиров ускорения решения данной проблемы. Сразу скажу, что ближе к Новому году, появились первые КрАЗы, которых явно не хватало и мы продолжали топтать крымскую степь вперемежку с бетонкой...
И так, отмеряя очередной раз мучительные расстояния до учебных корпусов, мы шли в поход за знаниями. В основном занятия проводились в 03 и 02 корпусах. Реже отдельные дисциплины преподавались в 01 корпусе, штабе 2 аэ и конечно в спортзале. Наряду с дисциплинами, которые были нам уже знакомы по ранним курсам своих училищ, с нуля начали изучать курсы по новым – Тактика ВВС, ТМН, АСУ, РТСУА, ОБР на КП. Нельзя промолчать о политической экономии и научном коммунизме.
Выпускники более ранних выпусков конечно помнят таких замечательных преподавателей, как п-к Слуцкер , п/п-к Бугаенко, м-р Иванов (ТМН), п/п-к Багров, к-н Осадчий (АСУ), п/п-к Ицкевич, м-р Логинов (РТСУА), п-к Кудряшов (ОБР), п/п-к Орлов (аэродинамика), п-п/к Саморжаян (штурманская подготовка), которые стремились нам передать не только свой богатый жизненный опыт в совокупности с глубокими знаниями военных наук, но и привить чувства порядочности и жизнестойкости в нелегком армейском пути. Инструкторский состав был представлен небольшой группой молодых тогда офицеров, вчерашних выпускников ОПШ к-н Ватанин, л-ты Черемухин, Тё и другие. К сожалению список далеко не полный. Чему учили и как учили всем предельно понятно. Опираясь на опыт участия авиации в локальных боевых действиях в египетско-израильском конфликте и широкомасштабных боевых действиях США во Вьетнаме, нам любыми способами старались «выдать рецепты» на умение воевать в воздухе и на земле в условиях применения средств РЭБ, которые существенно снижали эффективность в управлении авиацией. Также нам было ясно и с трудом доходило, что самым сложным элементом ведения боевых действий являлось взаимодействие и опознание своих войск. Незнание этих основ влекло за собой неоправданные потери своей авиации. Не буду вдаваться в скучные подробности тактической подготовки, а перейду к другим страницам нашей повседневности.
Особой строкой следует отметить всеобщего любимца преподавателя по физподготовке к-на Рожнятовского. Будучи одержимым своим профильным видом спорта, он первым делом организовал секцию по боксу. Поскольку в то время этот вид был исключен из программы обучения в летных училищах, желающих оказаться среди таковых было предостаточно. К тому же на кафедру прибыл еще один выпускник Ленинградского военного института физкультуры также в звании мастера спорта по боксу (уроженец г. Казани, фамилию не помню). Да и из числа курсантов были не новичками в боксе Славников А. (КМС) и Лавринов В. (1 разряд). Все это только способствовало развитию бокса в нашей среде. Правда, любителям ароматного табака дорога была закрыта. На некоторое время все полностью отдавались изнурительным занятиям на секции, самоотверженно плюща себе носы и украшая лица неподдельными фонарями. И так бы продолжалось еще долго, если бы активно не заработал конвейер поставки травмированных носов и подбородков в санчасть. В скорости, ко всеобщему неудовольству секцию закрыли. Но задел в подготовке настоящих бойцов был сделан. Теперь нам оставалось каждодневно видеть любимого «Пуха» в состоянии постоянно куда-то бегущего по своим делам в парадной шинели с папкой под рукой. Так продолжались все два года нашего обучения. Таким он у многих и остался в памяти по сей день.
В процессе обучения, чтобы нами не были утрачены навыки в несении караульной службы, 3 курс начали привлекать в выходные и праздничные дни для подмены караулов, которые несли бойцы роты охраны. Как сейчас помню это были три караула, включая и гауптвахту. Вот тогда они нам и преподнесли несколько жестоких уроков в приеме и сдаче караула (по 1,5-2 часа), что в дальнейшем коренным образом изменило нашу психологию в подходе к решению проблем армейского братства. Также припоминается то зимнее время в бодрствующей и в отдыхающей смене, когда все забирались в сушилки караулок и проводили те самые счастливые часы в тесном сплетении утомленных тел, что не лишало нас элементарного комфорта. И так спали часами в жуткой духоте и в сопровождении кошмарных снов. Но и многие наверно помнят, чего стоили те мгновения, когда тебя очередной раз поднимали для несения службы на посту в неподъемно тяжелом тулупе с полузакрытыми глазами. Вот она прелесть армейских будней. Ну и в завершение темы хочется отметить тот караул, который для некоторых был первым новогодним. Жребий выпал на 23 ко. "Счастливчики" встречали бой курантов 1973 года автоматными очередями, что к удивлению осталось безнаказанным со стороны отцов-командиров.
Таким образом, мы плавно подошли к рубежу Нового 1973 года.
К тому времени большинству из нас в общем то удалось адаптироваться к новой среде обитания и в коллективе. Потихоньку улеглись былые страсти и всех захватил азарт учебы. На пороге истории стоял Новый год. Все в основном были из мест, где такие праздники встречают под сопровождение снежных вьюг и заносов, а здесь вдруг голимая земля с пожухлой травой. Такое явление всех ставило в тупик. Как быть? Никакой романтики. И тем не менее, организация встречи была в полном разгаре. Командованием были определены места проведения новогодних вечеров: 4 курс - в доме офицеров, а 3 курс - в солдатском клубе, куда были приглашены девчата из всех учебных заведений Керчи. Так же были местные девочки и из поселка Чистополье. Собственно с этого момента и зародились добрые отношения с прекрасным полом, которые полагаю, сохранялись еще долгие годы благодаря нашим последователям. Не вдаваясь в подробности проведения вечера, в двух словах должен отметить, что все прошло на удивление здорово. Зная определенные слабости юных кавалеров, девчата завезли с собой неслыханно щедрый арсенал крымских вин, что в конечном итоге и скрасило первое общение молодых душ и сердец.
Одним словом, дебют по внедрению в общественную жизнь удался. Первоначально весь досуг ограничивался в рамках только двух очагов культуры, дом офицеров и дом культуры. Вскоре география нашего пребывания заметно расширялась и первопроходцы смело заявляли о себе в полный рост. Если на вечерах, проводимых в ГДО, абсолютный диктат был на стороне курсантов, то в доме культуры п.г.т с первых дней завязалось противоборство с гражданскими. Законы природы и философию жизни не перекроить и пришлось принимать все правила борьбы за выживание на всем Керченском полуострове.
А учеба шла своим чередом. За окном аудиторий стоял коварный февраль со своими промозглыми ветренными днями и постоянными туманами. В это время мы по своей наивности с нетерпением ждали, когда же зацветет миндаль и абрикос, тем самым давая отсчет приходу теплой погоды и весне. А чем ближе было ее приближение, тем больше одолевало острое желание познакомиться с прилегающей акваторией и морским прибоем. С этой целью «путешественники» неоднократно делали вылазку в сторону Азовского и довольствовались лишь красотой необъятных морских просторов, а леденящий ветер гнал их обратно в теплые казармы. Уставшие и довольные они охотно делились рассказами об увиденном. Все дружно ждали теплых дней. А весна была совсем рядом.
Весна действительно была совсем рядом. Но мы по-прежнему еще продолжали корчиться и ежиться в своих постелях от ночной прохлады. После подъема с немалыми усилиями заставляли себя вынести молодое тело на свежий воздух на зарядку. Разогнав кровь в жилах и подергавшись на снарядах, создавалось впечатление, что согревались и получали заряд бодрости на весь день. Но ничего больше так не согревало душу каждому, как неизбежность очередных каникул. Помните. Это ежедневный подсчет количества оставшихся бань, а затем компотов до желанного дня получения отпускного билета. Кстати о бане. Все было как и у всех вас. По вторникам с подъема трясли одеяла в надежде, что оставшаяся пыль сыграет свою роль в процессе теплоизоляции. Не всякое выдерживало суровых испытаний и они порой жалобно трещали перед тем, как лопнуть под усилием крепких рук. Затем, будучи в составе дежурного отделения, тащили на своих плечах непомерно громоздкие мешки со сменным бельем. Процесс помывки был без особенностей, благо, что баня была славная и можно в ходе омовения отвести душу. В то время для многих таинственная «Хатка йога» только обретала популярность и мы не упускали случая, чтобы нагишом не изобразить перед своими товарищами какую-нибудь хитрую позу. Конечно не обходилось и без озорных дурачеств. По окончании все как один подходили к амбразуре для выдачи белья и требовали от каптера достойного комплекта, дабы не попались портянки размером с носовой платок или рваное белье.
Дни стремительно летели, приближая финальную часть семестра. Надо отметить, что на протяжении всей учебы наибольшим интересом у нас пользовались практические занятия на «Букварях». Да и как могло быть иначе, если занимаясь на них, было можно входить в образ и летчика, и офицера боевого управления. До реальных наведений оставался какой то год. Мы учились, а в это время в полках передового базирования кто-то нес боевое дежурство.
Отсюда и запомнился один из дней, когда на всеобщем построении был доведен приказ МО СССР о выполнении первого геройского тарана в истории реактивной авиации, который совершил капитан Елисеев Г.А. на МиГ-21 в небе Закавказья.
Одной из причин трагического исхода было не знание расчетом взаимодействующего КП особенностей вооружения истребителя, что не позволило после двух неудачных пусков ракет применить пушечное вооружение. Весь негатив произошедшего, мы приняли в свой адрес. Еще долго у многих было скверное настроение.
А вот пришел и долгожданный апрель. Природа ожила, выползли букашки. таракашки, желтопузики. Весенняя степь словно накрылась ярким покрывалом из алых тюльпанов, а затем и красных маков. Вместе с этим и мы с жадностью ловили солнечные лучи на свои бледные тела, чтобы поехать на каникулы уже с загаром близким к цвету шоколада. Многие ради этого напролет проводили оставшиеся занятия и сампо в густых зарослях травы. Выбранные места напоминали лежбища морских котиков.
Припоминается, что к этому времени на аэродроме уже базировался истребительный полк, вооруженный самолетами Миг-21 и 4 курс приступал к реальным наведениям на воздушные цели. Нам же еще предстояло сдавать сессию.
Памятуя главный девиз «Нам не нужен средний балл, лишь бы отпуск не пропал», мы отважно ринулись на амбразуры новых дисциплин. Всякое было в ходе сдачи. Но ни полные неожиданности, ни горечь неудач не могли погасить в нашем сознании острого желания любой ценой добиться желанного результата. В канун первомайских праздников завершилась сессия и большой отряд, достойно сдавших экзамены, дружно отправились по домам. Срок прибытия выпал на День Победы 9 мая и все абсолютно были уверены в несбыточности этого рокового совпадения.
Как сейчас помню свое состояние подобное многим другим. Грудь распирало от счастья и огромного желания поскорее оказаться дома. Здесь не помешает отметить, как в действительности воплощались наши планы следования в отпуск. Когда целыми отделениями попутчиков находились на паромной переправе, то изначально нас пьянил только воздух свободы, но когда после первых тостов за успешную сдачу слегка мутнел юный разум, тогда в ход шли запасы коллекционных вин, бережно припасенных для своих родных и близких. Не многим удавалось побаловать их своими подарками. И все-таки гордость за очередную победу не могла быть компенсирована даже большим количеством выпитого зелья.
Впереди нас ждали встречи с родными, близкими, друзьями и любимыми.
Быстро пролетели двухнедельные каникулы и нам снова предстояло встретиться со своими однокашниками и друзьями, преподавателями и командирами. Теплые дни мая до неузнаваемости преобразили как военный городок, так и все в округе. Такой сказочной красоты нам прежде не доводилось видеть. Долгое время не могли настроиться на нормальный ритм учебы. В первые выходные дни после прибытия были организованы выезды в город Феодосию на экскурсию. В результате надолго всем запомнились мировые шедевры великого морениста Айвазовского и экспозиции дома-музея братьев Грин.
Лето 73-го выдалось как обычно жарким и знойным. Мы предвкушали вкус созревающих плодов, Но надо было еще подождать. В то же лето на экраны страны вышел фильм «Офицеры» после просмотра, которого многие обрели еще большую уверенность в своем выборе героической профессии Родину защищать. А после фильма «Белое солнце в пустыне» все с усердием отбеливали свое х/б, чтобы быть похожим, хотя бы внешне, на известного главного героя. Как и во все времена, военная мода претерпевала очередную новизну, но неизменными оставались святые атрибуты всех времен, это птички из латуни, шерстяные пилотки, хромовые сапоги и погоны старого образца с черной окантовкой.
В то же время в эфир ворвались новые мелодии и ритмы зарубежной эстрады, но предпочтение в основном отдавалось «Голосам … Румынии, Швеции и Монте-Карло», которыми заслушивались до глубокой ночи. Естественно все новинки срочно разучивались и звучали на очередном вечере на танцах в ГДО. Наибольшей популярностью пользовались хиты того времени «Шизгаре», песня из к/ф «Вашингтонский корреспондент» и песни группы «Wings», которые приняли эстафету от « Beatls». В составе нашего ВИА были одаренные и музыкальные ребята 3 курса и 113 ко 2 курса, которые на тот момент казались самыми лучшими исполнителями и виртуозами.
Так вот, пока в садах и на плантациях еще дозревали сладкие плоды, на спортплощадках между отделениями вспыхнули спортивные баталии. Наибольший азарт охватил как болельщиков, так и игроков -футбол. Ставки по тем временам были непомерно высокими и поэтому схватки были жаркими. Но дойти до финальной части не суждено было и пришлось футбол забыть надолго. Причиной тому были переломанные ноги и отбитые почки. А ведь играли вроде бы не в американский футбол. Одним словом, доигрались.
Несмотря на временные неудачи на спортивном олимпе, активная жизнь курса продолжалась. К тому времени поспел и первый урожай. На колхозных полях созрели томаты и огурцы, которые мы безошибочно отличали от всего несъедобного в кромешной темноте крымской ночи. Бывало, идем по полю, затаренные овощами, с мыслями каждый о своем, а над головой бескрайнее черное небо, обильно усыпанное звездами. Красота небывалая! А луна в компании с млечным путем одаривали нас своим немым взором и помогали выбирать верную тропу к «дому». Правда, в тот момент думали не о вселенной, а как бы поскорей добраться до казармы, где в чутком сне нас дожидались собратья. Как бы мы не пытались расправиться с добычей в полной тишине, но манящий аромат огурца, обильно посыпанного солью с черным хлебом, пробуждал все новых и новых любителей ночной трапезы. Отказаться от такого соблазна было выше их сил. И так, каждую ночь до рассвета огуречный хруст нарушал мертвую тишину казармы.
А вот самыми доступными и желанными фруктами бесспорно были абрикосы из сада, который в свое время был посажен чьими то добрыми армейскими руками. Именно в этот сезон был небывалый урожай абрикосов, да еще разных сортов. Всем хватало. Лежим порой под кроной деревьев в спасительной прохладе занимаясь поеданием, а вокруг мирно бродят, похрюкивая кабанчики в поисках тех же абрикосов. Конечно приходилось бескорыстно делиться с братьями своими меньшими. Все равно с ними состязаться было бессмысленно. А когда мы уже насытились к окончанию плодоношения деревьев, то начали давать волю своей фантазии и практичности. Сначала выбирали косточки и сушили урюк. Затем, чтобы не пропадало добро колотили косточки, создавая запасы на зиму. Все опять бы хорошо кончилось, если бы не один несчастный, который объелся их и не оказался на госпитальной койке. Тогда мало кто из нас знал, что в ядрах абрикоса содержится злейший альдегид синильной кислоты. Наелись, что называется от пуза.
И все же, все мы были безгранично благодарны тем, кто сумел оставить нам такое наследие.
Наверное складывается впечатление, что курсантская жизнь была безоблачной и беззаботной. Да, было, что жили по принципу молодого лягушонка из того мультика «… Ну, во-о-от, поели, теперь можно и поспа-а-ть. Ну, во-о-от, поспали, теперь можно и пое-е-сть». Но чаще это были обычные армейские будни во всей их красе и прелести. Ведь арсенал армейского быта был велик. Здесь уживался малый комфорт в тесном сплетении с тяготами и лишениями воинской службы, которые присяга призывала переносить стойко и мужественно. Случались и редкие дни радости, когда получали письма, денежные переводы и жалкое довольствие в размере 15руб 80 коп. Не часто, но бывали ранние подъемы по сигналу «Сбор по тревоге», при котором все действия ограничивались получением оружия и рассредоточением подразделений в округе на прилегающей территории. Время было скоротечным, но курцам, тем же наркоманам по определению п/п-ка Иванова И. (ТМН) все же удавалось прилично надорвать свои легкие ранним, смачным перекуром.
В августе учебный процесс «устаканился» и поэтому особой озабоченности он у нас не вызывал. Впереди замаячила очередная сессия, которая должна была открыть перспективу к вожделенному отпуску и переводу на 4 курс. А где-то далеко в это самое время были зачислены очередные курсанты Ворошиловградского и Челябинского ВВАУШ, которым со временем была заказана дальняя дорога в казенный дом и доселе никому неизвестный пгт Багерово. Этим самым и закладывались незримые нити преемственности поколений.
В день торжеств одного из любимых праздников – Дня Военно-воздушных Сил 18 августа 1973 г., негативные отношения с гражданским населением очевидно достигли своей критической точки. Четвертый курс в то время был на войсковой стажировке и тогда пришлось нашему курсу расставлять все на свои места. Не обошлось без явного перебора в «воспитании» граждан, что повлекло за собой полосу репрессивных мер командования по отношению к нашему брату. Нам было понятно, что на этом обе стороны не ограничатся. И время подтвердило это.
И снова хочется вернуться на колхозные плантации, только уже винограда. Чтобы мы бездарно не проводили время по выходным дням, нас привлекли к сбору винограда. Имея изначально поверхностные знания в области виноделия, мы раз от раза постигали азы приготовления домашних вин в кустарных условиях. И пошло дело. Да еще как! Мы без труда стали разбираться в сортах. Знали как технические (винные), так и столовые сорта. Таким образом, был ликвидирован еще один пробел в познании одного из древнейших ремесел. Ну, а самые ленивые, которым не хотелось возиться с этим, просто пожирали немытые кисти винограда, что заставляло их заметно ускорять шаг (бег трусцой) в сторону казарм.
Незаметно повседневная жизнь 3 курса набрала обороты и на полной скорости вынесла нас на очередные бастионы военных и прочих наук. Здесь нам пришлось «блистать» не только знаниями специальных дисциплин, но и иностранного языка. С этой целью кафедра ин.яза прибыла из Ейска в полном составе и сделала свое черное дело, окончательно отбив к нему любовь навеки.
Но больше всего нас огорчало совсем ни это. Мы знали, что первый выпуск молодых лейтенантов состоится уже без нашего участия. Но одновременно успокаивало другое обстоятельство. После прибытия из отпуска мы должны были встретиться с новыми курсантами, которые в это время собирали свои чемоданы из тех же училищ, из которых год назад мы сами приехали. Ну, до встречи!
Как ни печально, но в середине ноября пришло время возвращаться из отпуска. А вы помните, что курсанту выпускного курса не пристало являться в часть в установленный срок. Вот и были здесь всякие: якобы больные, подбитые, загулявшие, женившиеся и им подобные, которые прихватили к отпуску не менее пяти дней, после чего соизволившие явиться для дальнейшего обучения. Что и говорить. Как никак, а 4 курс, требующий к себе исключительно обласканного внимания со стороны командиров и прочих. Статус выпускника позволял нам заступать уже в наряд помощником .дежурного по гарнизону ( или караулам), дежурным по столовой, а так же освобождались от несения службы в караулах. По-прежнему оставались наряды по роте и КПП между служебной и жилой зонами (короче, за баней и санчастью). Прием пищи был организован, как и прежде, в два потока по курсам – сначала четвертый, а затем третий. Было одно время, когда вели решительную борьбу с эмалированными кружками, которые выставили вдруг взамен стаканов в целях экономии. И как их только не плющили, все равно они надолго задержались на наших столах.
Ну, а теперь, кого мы увидели в бывшей казарме выпускников. Это были курсанты, которые прибыли почти одновременно с нами и находились в таком же неопределенном состоянии, как раньше пришлось побывать и нам. И все-таки им было несколько проще, потому что они могли видеть перед собой жизнерадостных собратьев, которые вышли уже на второй, заключительный виток. Среди них мы встретили своих земляков по прежним училищам и с первых же дней сложились нормальные отношения. В отличии от нас, они прибыли организованными группами, которые представляли собой уже готовые классные отделения. За ними сразу закрепились различные ярлыки. Например, Бэбских (Борисоглебское ВВАУЛ) кликали «Шлангами». Но это нисколько не мешало дружеским отношениям. Их приняли под свое командование строевые командиры бывшего выпускного курса. А у них уже был опыт в воспитательной работе с представителями ШБУ, что на тот момент означало «штрафные батальоны училищ». Со временем эта абревиатура «отсохла».
В том же ноябре в ГДО был организован кружок танцев. В основном разучивали танцы народов СССР. Многие пошли на занятия дабы выучиться светским танцам и не больше. А здесь иной репертуар предлагают. Руководила кружком молодой хореограф, девушка по национальности кореянка. Так вот она то и «повыкручивала» многим конечности в ходе тренировок на растяжку. Помимо всего, она еще всячески старалась привить любовь к миру танцев. Не знаю насколько это у нее получалось, но после занятий приходилось ходить подобно кавалеристам после длительной скачки верхом. В свою очередь, это давало дополнительный повод для шуток в их адрес. И все же это продолжалось недолго. Остались только самые «влюбленные», за что им выпала честь выплясывать в национальных костюмах на всех смотрах художественной самодеятельности, под ехидное хихиканье.
Ну, а что теперь было на занятиях. Главное внимание преподавателей было сосредоточено на привитие нам не только профессиональных знаний и навыков, но и умение руководить коллективом. Хорошо помню все установки по новым дисциплинам - организация службы штабов, тактика родов авиации и конечно, организация боевой работы на КП. Эту дисциплину вел полковник Кудряшов Федор Иванович, когда - то первый начальник ОПШ. Так вот, несмотря на чрезмерную требовательность к нашему брату, он подкупал своими безукоризненными внешними данными и манерами в поведении. Будучи 52 лет от роду, он давал фору многим более молодым. Естественно он пользовался успехом и у женщин. На одном из занятий он назвал то требование к курсанту, которое он должен выполнять на протяжении всей службы в училище и будучи уже офицером. Оно гласило, что «У курсанта (офицера) всегда должно быть тщательно выбрито лицо, должен пахнуть одеколоном, иметь в кармане носовой платок и минимум один рубль. Это - залог успеха….». Тогда казалось, что это какие - то банальные и никчемные слова. А в последствии, жизнь сама ответила за их смысл.
Не менее интересной фигурой из лагеря преподавателей был п/п-к Георгий Багров. Это был прежде всего человек с высоким чувством такта и внутреннего обаяния. Его лицо всегда украшала легкая улыбка, которая имела магическую силу и вселяла уверенность. Он так же слыл академиком своей дисциплины (АСУ). Занятия проводились таким образом, что любому бездарю доходил смысл или принцип работы систем без особых усилий. На протяжении двух лет синдрома дефицита обоюдного внимания не отмечалось. Он был профессионалом своего дела. Но при всей лояльной обстановке, которая царила в аудитории, он умело не допускал панибратства. Ведь нашему брату только дай волю и сам потом не рад будешь. Ведь не зря многие годы он заслуженно пользовался уважением курсантов.
С моей стороны будет несправедливо, если не дополню команду ярких личностей образом п/п-ка Ивана Иванова (ТМН). В прошлом первоклассный летчик-истребитель. С первых дней занятий к нему прикипела кличка «Фантом». Он был обычной заурядной внешности, с лукавинкой в глазах и ощутимой потерей волос на голове, потерянных когда-то за всю летную карьеру. Своим слегка приглушенным голосом он создавал такой накал воздушных боев в составе пар мигов с фантомами, что мы почти реально ощущали на себе положительные и отрицательные перегрузки с их красной и черной пеленой в глазах при выполнении маневров. Мы с замиранием в сердце любовались его технике «пилотирования» с помощью своих двух рук(ладоней) по всем этапам полета и во всем диапазоне высот и скоростей. Говорят, что в последующие годы он «летал» в руках уже с соответствующими моделями самолетов. А занятия всегда начинались с наставлений по жизни: о вреде курения и пользе по утрам промывания носоглотки холодной водой. Он с отцовской заботой всегда показывал как это надо было делать. Жалею о том, что его многие советы мы воспринимали с иронией и в душе посмеивались над его старанием.
Конечно были преподаватели и другого плана, но история о них умалчивает.
А вот к положительным героям очевидцу этих событий еще придется вернуться в последующих эпизодах.
Какими бы мы не были, как казалось нам взрослыми, но на самом деле многие из нас были еще детьми. Услышав мелодию из мультика «Ну, погоди», все шумно, с гамом срывались и занимали места перед экраном ТЛВ, который висел в проходе казармы. Это было время демонстрации также любимых фильмов «Вини Пух» и «Ежик в тумане». В тот момент были все бессильны оторвать нас от экрана (а это были первые выпуски), начиная от дежурного по роте и заканчивая ротным, надрывно подающих команды «Рота! Строиться на …»
После отпуска время пошло так стремительно, что воспоминания о нем все реже и реже стали звучать в курилках и на сампо. Впереди замаячил очередной Новый год, на который выпускники возлагали большие надежды. Новогодние вечера теперь проводились иначе. Четвертый курс в спортзале, а третий в том же солдатском клубе.
Наступили предновогодние приготовления
На предстоящую новогоднюю ночь возлагались большие надежды и поэтому буквально все были с головой увлечены подготовкой. А она сводилась тогда к проведению как штатных мероприятий, предусмотренных планами культурно-массовой работы, так и индивидуальной подготовкой, а точнее, заготовкой всякой снеди и спиртного. Должен вернуть свой взор в уходящий год, в течение которого система военторга еще по инерции снабжалась по меркам московского обеспечения. В результате, в универмаге всегда были в продаже товары по тому времени из разряда дефицитных . В частности, был богатый выбор импортной парфюмерии, трикотажа, обуви и экзотических фруктов. Многим даже удалось приобрести морской тельняк, наличие которого высоко ценилось в кругах молодого поколения. Ну, это к слову.
День 31 декабря был, как и прошлогодний, без явных признаков зимы, без снега и относительно теплый. Заключительный день занятий был и для преподавателей, и для курсантов мучительно долгим, поскольку все уже были в мыслях на новогодних елках. К тому времени большая часть преподавателей привезла свои семьи и вечер отдыха для них проводился в ГДО.
К великому огорчению не смогу передать ту праздничную обстановку, которая царила в ГДО, спортзале и солдатском клубе, так как не довелось быть свидетелем тех событий. Напомню, что волею судьбы «очевидец» был наряжен в почетный наряд по роте, о чем он охотно поделился на страницах «Библиотеки» в одноименном рассказе «Наряд». И все же, как сейчас помню то радостное настроение друзей и товарищей, которое не ограничилось одним днем и продолжалось до «Старого Нового года». В то время о Рождестве Христове в светском обществе не принято было говорить и тем более, отмечать. Мы тогда эту оплошность советского строя не обсуждали и по-своему делили радость в общении с такими же молодыми людьми из прекрасной половины человечества. Были среди нас уже и женатые с детьми, и те, которые только строили планы на будущее. Об этом позже. Придет еще время.
Праздничные дни пролетели быстро и мы вновь оказались в гуще событий учебного процесса и повседневных армейских будней. Ничто нас не могло так удивить, как это было в первый год обучения. Иногда казалось, что все это время, проведенное в Багерово, подобно зернам, брошенным на благодатную почву, принесет что-то неизведанное и новое в нашем сознании. Все отчетливо представляли скорое и неминуемое окончание училища. Но это был всего лишь самообман, потому что память о своих первых годах учебы в прежних училищах и друзьях нас еще долго и крепко держала в своих цепких объятиях и возвращала в прошлое.
Вот уже и завершался февраль. Снова мы не увидели раннего цветения абрикоса и миндаля, с чем собственно давно уже смирились и стали строить свои планы на заключительную крымскую весну. Тогда и начались первые приятные хлопоты по подготовке к выпуску. В определенные дни целыми отделениями ходили на обмеры и первые примерки для пошива офицерской формы. Тогда всем хотелось внести какие-то свои коррективы в соответствующий фасон военной формы. Но закройщики молчаливо кивали головой в знак понимания и делали свое дело, как было размечено по армейским лекалам.. Помнится, что мастерская по пошиву была в военном городке и все мои примерки совпадали по времени выхода в эфир популярной в то время передачи «Музыкальный меридиан», впоследствии «Музыкальный глобус». Ведущий передачи, с незабываемым поставленным голосом Виктор Татарский, доносил до нас все новинки музыкального мира. Передача выходила по пятницам в 11.45. Спустя многие годы была попытка вновь возобновить ее в эфире и на телеканале, но по непонятным причинам она к сожалению не возродилась. Но зато хорошо помню, когда благодаря ее позывным, обостренная память меня снова унесла в далекую юность и вновь «я стоял на примерке в лейтенантской форме». Это было незабываемое состояние.
Следующим шагом выпускных приготовлений была разработка и изготовление памятного знака. На тот момент в решении этого вопроса опыта не было и поэтому была организована группа во главе с комсомольскими вожаками (как сейчас помню, Кизилов Михаил), которая за небольшие деньги и разместила заказ местному «левше». На оборотной стороне знака была отчеканена надпись о принадлежности славной когорты к Ейскому ВВАУЛ имени дважды Героя Советского Союза Комарова В.М. А в действительности получилось иначе.
Где-то на рубеже апреля 1974года соответствующим приказом Главкомата ВВС ОПШ Ейского ВВАУЛ был передан в состав Ворошиловградского ВВАУШ. Приехала комиссия из нового училища, провела инспекторский опрос, посчитали по головам преподавательский состав, курсантов 4,3 и 113 ко 2 курса, о чем был составлен акт передачи и тем самым начался новый отсчет в истории ОПШ. Первоначально были предприняты попытки командования ВВВАУШ по внедрению в новый коллектив своих правил и традиций, но в тот момент им это было сделать не под силу. К тому времени образ ОПШ уже имел свое самостоятельное лицо и достаточно окреп в своих позициях.
После передачи в Ворошиловград ровным счетом ничего не изменилось как в учебном процессе, так и в повседневной деятельности. Из рассказов своих собратьев, которые обучались там до прибытия в Багерово, мы могли получить отдаленные представления о том училище, которое впоследствии и вошло в славную летопись подготовки кадров для ВВС. Правда, в рамках патриотической и воспитательной работы к нам с визитами зачастили люди, умудренные боевым и жизненным опытом. Среди них были писатели и поэты, воспевавшие в своих произведениях героизм и мужество штурманов в годы войны и послевоенное время. С теплом и благодарностью мы слушали их сидя, как обычно, в главном проходе своих казарм. Та атмосфера надолго вселяла в нас уверенность и необходимость в подготовке штурманов на очередном этапе развития авиации.
Занятия занимали большую часть нашего времени, приближая тем самым весеннюю экзаменационную сессию, после которой следовали каникулы. Но прежней остроты в ощущениях ее ожидания уже не было. Всем хотелось поскорей испытать себя в умении реально выполнить наведение истребителя на одиночную воздушную цель. На пути к этому нам пришлось написать и защитить курсовые работы по ТМН. Темы были несложными, но требовали серьезного подхода в ее написании и оформлении. К примеру, одна из них звучала так, «Методика наведения истребителя на наземные цели с применением средств АСУ». Помнится, как начальник кафедры п-к Слуцкер щедро одаривал многих отличными оценками.
А вот по субботам и воскресеньям жизнь продолжалась в обычном для выходных дней ритме. Вечерами гремели дискотеки в ГДО и в поселке. За норму были выезды на вечера встреч в Керчь к своим подшефным. В то время такие мероприятия носили обоюдно интересный характер. В последствии, именно там, многие из наших встретили своих избранниц. Это было то время, когда в молодой среде юноша или девушка имели имя нарицательное «чувак» или «чувиха». Должен напомнить, что на самом деле чуваком называли кастрированного барана. Вот такие были причуды. Западные отголоски моды докатились и до Керчи. В моду буквально ворвались туфли на высокой платформе (шузы) и джинсы. Под брюками чаще стали мелькать красные и желтые носки. А чтобы шагать в ногу с ней, приходилось вставать с самого «сранья» и ехать на известную барахолку, которая была в Камышбуруне. Вот мы и шныряли в скромном своем гражданском обличье между рядов фарцовщиков в надежде прикупить потертые джинсы известных мировых тогда фирм «Levi Straus» «Lee» «Super Raifle». А стоили они по тем деньгам немного немало 70-90 руб. Это всего лишь потертые и не новые. А полный джинсовый костюм стоил вообще бешеные деньги. Девчонки в свою очередь наше внимание к себе привлекали откровенными мини и бикини. Представьте себе такой образ на высоченной платформе с красивыми ногами с бронзовым отливом загара. Также от них исходили благоухания новых духов со сладким привкусом «Сигнатюр», пришедших на смену когда-то популярных польских с горьчинкой полыни «Может быть». Правда, захватывает.
А нас по-старинке поливали в парикмахерских из пульвилизаторов одеколонами типа «Шипр», «Русский лес» и «Красная Москва». Вот и встречались такие букеты ароматов в один единый.
В эфире и на танцплощадках звучали песни новых отечественных ВИА «Синяя птица», «Голубые гитары», «Песняры», «Ариэль», «Лейся песня», «Цветы», «Добрые молодцы», «Веселые ребята» и другие. Но наибольшей популярностью пользовались песни в исполнении Валерия Ободзинского: «Эти глаза напротив», «Восточная песня», «Два билета» и многие другие. К тому же, им были озвучены песни к американскому фильму «Золото Маккены» и нашем боевике «Тайник у красных камней», песня «Миражи». Можно еще много приводить в качестве примеров песен и фильмов того времени, которые в дальнейшем стали заслуженно любимыми, но среди них были фильмы «Бег», «Земля Санникова», «Свой среди чужих, чужой среди своих». Думаю, что излишние комментарии здесь не требуются.
Не забывали мы и помогать в выполнении плана кафе «Офицеское» в ГДО, где работала жена Рожнитовского (к стыду, имени не помню). А завсегдатаями там были офицерики КУОС, которые к тому моменту функционировали не первый год. Среди молодых вчерашних выпускников ВАТУ, специалистов по авиационному вооружению приходилось встречать своих ровесников и земляков по школам. На их беду им приходилось раскошеливаться на угощения по случаю таких неожиданных встреч. В итоге, все оставались довольными.
Так, незаметно и пришло время очередных каникул, по срокам приходящихся как обычно на первомайские праздники и День победы. Не буду утруждать лишним описанием этого времени, а ограничусь лишь кратким выводом. Каникулы пролетели как никогда быстро и в скором времени мы вновь встретились в стенах альмаматер. По всем прежде существующим традициям в ротах у тумбочки были вывешены приспособления для отсчета дней. В народе, это обычный ленточный метр портного. Отсчет пошел. До выпуска оставалось 150 дней.
Тогда это казалось непреодолимым рубежом и хотелось как-то поторопить время, чтобы оказаться в числе новой армии выпускников. И в тоже время впереди нас ожидало еще много интересного.
К началу реальных наведений нам до чертиков уже надоело сидеть часами на «букварях», отрабатывая элементы заданий. Поэтому к практическим действиям подошли готовыми. Первые пять наведений выполнялись глазомерно днем в ПМУ. За воздушную цель полет осуществлялся так же на МиГ-21 из состава местного авиаполка. Все погрешности, которые допускались нами в процессе наведения, умело компенсировались опытными пилотами. В то время на борту истребителя был установлен РЛП «Сапфир-21», который по своим возможностям позволял обнаруживать цель с дальности порядка 70 км. Ну, а там, дело техники. Ко второй серии наведений, также глазомерных из училища прилетел Ан-12, который должен был часами барражировать в зоне, выступая в роли цели. Тогда нам вновь посчастливилось встретиться со своими однокашниками по летному училищу. Они были на стажировке в составе экипажей военно-транспортных самолетов. После полетов мы делились теми ощущениями, которые испытывали в процессе наведения на малоскоростную цель, а они своими переживаниями от пролетающего в непосредственной близости с их кормой самолета- перехватчика.
В конце мая на аэродроме приземлились две аэ МиГ-21 Качинского ВВАУЛ. Но у них были свои задачи. На время ремонта ВПП в Котельниково курсанты 3 курса выполняли полеты по своим заданиям, предусмотренными КУЛП-21.
Таким образом, на аэродроме закипела ритмичная работа, которой не было уже пару лет.
Третья серия из пяти наведений выполнялась в приборном режиме, т.е. с применением средств АСУ. Помнится, что мало кто из наводивших с рабочего места ВП-1 «Воздух» полностью понимал о происходящем. В совокупности было выполнено необходимых 15 наведений. Некоторым уже казалось, что они готовые спецы. Но впереди еще были томительные месяцы учебы.
В июне, как по мановению палочки волшебника, вдруг ожила работа по пополнению рядов КПСС. Это сейчас понятно, что принимали в кандидаты не по зову сердца. Как правило, принимали тех, кого готовили после выпуска в группы войск. Также было больше шансов и у женатиков. Третья группа кандидатов состояла из обычных умельцев владеть плакатным пером и пропадавшими сутками в своих «киндейках». Наконец все работы по оформлению ленкомнат и УМБ были закончены и мы их снова увидели в своих рядах.
Летний сезон был в разгаре и мы ринулись на морские пляжи Керчи. И все бы было хорошо, если бы не одно но. В один из выходных дней нашему товарищу с 3 курса (помнится сержант) не нашлось другого места для ныряния в море, как рядом с местом стоков городских фикалий!!! И надо же. Он ничего не мог лучшего придумать, как наглотаться морской воды. В результате у него проявились все симптомы и чуть-ли не сам вибрион холеры. Это же чума 19 века, унесшая не одну сотню тысяч человеческих жизней, а то и больше.! Вот и началось. Первым делом был объявлен карантин с введением всех какие есть в своей природе ограничений. Отделение за отделением отправлялись на сдачу контрольного мазка из заднего прохода.(Извините за подробности). Процедура прискверная. Военный фельдшер больше напоминавший собой коновала, со свойственным ему старанием и небрежностью резко отправлял шомпол из скрученной толстой алюминиевой проволоки с тампоном на конце в самый девственный анус курсанта.
От такой экзекуции были обеспечены минимум сноп искр из глаз и пронзительную боль где-то внутри в чреве. Так вот. Этим не закончилось. В подозреваемые попали еще пару десятков курсантов 3 курса, в основном, из оренбургского отделения, которых поместили в палаты санчасти и тем самым, лишив их элементарной свободы. Естественно, командиров такой режим устраивал, снявший с них головную боль контролировать личный состав. Нам ничего не оставалось делать, как принять эти условия. «Никто не хотел умирать». Целыми днями напролет играли на спортплощадках в волейбол, гандбол и прочую ерунду. Другие отправились на небольшой пруд (в сторону моря) с удилищами в надежде наловить карасей на жареху или ушицу, при этом приговаривая слова из известного к/ф «… Витька, брат мой, помирает, ушицы просит». Также пришлось припомнить и прошлые маршруты на море. Иногда не ленились ходить туда по два дня подряд, отмеряя по 30 км в оба конца. Будет не заслужено промолчать про летний кинотеатр, который был в то время просто отдушиной. Приходили на просмотр кино вооружившись коробками со сладкими хрустящими кукурузными палочками. Хруст от них стоял на протяжении всего фильма. Были порой так увлечены сюжетом, что даже зверские колонии комаров не представляли для нас серьезной
Кроме того, часами сидели в курилках и горланили песни военной тематики. Например, песню «Туман» из к/ф «Хроника пикирующего бомбардировщика» и другие. Одним словом, занимали себя чем могли, пока не сняли этот холерный карантин.
В дни занятий отводилось время на оформление документов в личные дела. Писали автобиографии и прочие бумаги. Конечно надо было и фотографироваться. Припоминаю как в этот день мы искали китель и нагрудный знак об окончании ВУЗа. Парадный китель л-та Черемухина тогда был в самый раз буквально каждому, кого фотограф усаживал перед объективом аппарата. Мы в мыслях витали уже там… Но впереди нас ждали еще интересные события. А до выпуска оставалось 100 дней.
Лето было в зените и в это время одна за другой загремели курсантские свадьбы. Зная, что жена играет не последнюю роль, а скорее, главную в создании семейного очага, многие не устояли перед чарами юных керчанок и багеровчанок. Да и у нас женихи были «широкой ква-ква-квалификации». Остальным оставалось только принимать активное участие в праздных застольях. Повторюсь, что среди нас было уже достаточно много женатых и для элементарных условий проживания которых было выделено одно строение (пусть и барачного типа). Так вот обитатели этого дома и представляли собой отдельный мирок со своими радостями и проблемами молодых военных семей. Кстати, вечера спиритизма, где вызывались известные духи, проводились именно там. В стенах казарм это явление появится годами позже.
Наверное помните, что в те времена среди молодежи широко были распространены конкурсы, сначала «А ну-ка, девушки», а затем и «А ну-ка, парни». В основном это были телевизионные конкурсы, которые мы созерцали с голубых экранов. Ведущим этих программ был еще молодой Александр Масляков. А здесь вдруг, в преддверии праздника Дня молодежи, нам был брошен вызов керченскими ребятами принять участие в проведении конкурса. Вызов был принят. Спорторг курса, Евгений Шпиц («Фаза»), вчерашний вратарь из состава дубля киевского «Динамо», возглавил подготовку. В команду вошли курсанты, как выпускного курса, так и третьего (113 ко). Некоторые виды конкурсов для нас были новыми и не изведанными. И тем не менее, нам не хотелось ударить лицом в грязь. Пришел назначенный день. Это было июльское воскресенье, когда нас, участников конкурса отправили в город раньше, чем остальных из группы поддержки. Чтобы быстрее скоротать время в томительном ожидании состязаний мы прошлись по винным погребкам, где отведали, в пределах санитарной нормы, по несколько стаканов сухого. Когда прибыли на городской стадион со смелыми мыслями в голове «Кто, здесь на наших?», то он уже гудел возгласами подобно пчелиному улью. Среди нарастающего гула городских болельщиков, мы к своему успокоению, слышали рев сотен армейских глоток. Ну, думаем, коль наши прибыли, пора и за дело браться. Трибуны продолжали реветь на протяжении всего конкурса. Первые состязания представляли собой умение в комплексе быстро бегать, стрелять по шарам и поднимать штангу. Помню, как от заведомо слабо накаченных шаров, пневмопули рикошетом летели в воздух. Помню, как в висках стучал пульс, далеко опережая частоту поднятия штанги. Вот тогда-то некоторым и пришлось пожалеть, что дегустировали вино. А трибуны скандировали и требовали рекорда. Казалось, что голоса всего праздничного города слились в один единый рев, напоминающий рокот турбин. К общему гвалту еще добавился настоящий рев моторов картингов, когда наши участники в двух заездах оказались победителями! Это был Петр Березанский (19ко) и Коваленко (21ко). Таким образом, несмотря на солидную поддержку соперников, заключительная концовка была выиграна нами. Здесь следует отметить, что местные девчонки по-предательски визжали, внешне поддерживая своих. Их можно было понять.
В первых числах августа предстояла войсковая стажировка. Она была организована таким образом, что мы должны были проходить ее в истребительных авиаполках, которые базировались, начиная от Прибалтики и заканчивая Закавказьем. Сейчас затрудняюсь что-либо подробней заметить, но в общем можно сказать, что все ее успешно провели и получили первые представления о реальной работе командных пунктов. (О прохождении своей стажировки очевидец написал в повествовании «СТАЖИРОВКА»).
Когда мы проходили стажировку, тем временем, в стране и в мире происходили события, которые не могли не привлечь к себе пристального внимания общественности. Во-первых, страна простилась с великим полководцем всех времен Жуковым Г.К. Во-вторых, был запущен очередной экипаж на космическую орбиту, командиром которого был выпускник Балашовского ВВАУЛ п/п-к Сарафанов. В-третьих, в столице Кубы Гаване проводился первый чемпионат мира по боксу, где первыми были наши боксеры Лемешев Вячеслав и Соломин Василий. Несмотря на тот стремительный прогресс кубинцев, они валили всех нокаутом. Ну, и самым знаковым событием в стране было присвоение званий «Город-герой» Новороссийску и Керчи. Известно, что в канун 30-летия освобождения города на церемонию награждения приезжал Министр обороны СССР маршал Гречко А.А. К нашему огорчению не пришлось участвовать в торжестве по этому случаю.
В первой декаде сентября, по окончании стажировки, мы снова прибыли в Багерово. Это было наше крайнее возвращение. Буквально в первые дни нашего нахождения, 11 сентября в Чили произошел военный переворот. А несколько позже в один из дней был положен конец военной агрессии США во Вьетнаме. Одним из поводов этому как нам казалось, это уничтожение средствами ПВО якобы Вьетнама сразу 9 самолетов В-52. Вот тогда и была бесславно завершена многолетняя война. Социалистический лагерь торжествовал и мы естественно.
Между тем, прибыла государственная комиссия и мы приступил к сдаче госов. Как и во все лучшие времена они начинались с практических наведений. После выполненных наведений, мы сдавали экзамены по тактике ВВС, ОБР на КП, Научный коммунизм. Госы были успешно сданы и наступило время «голубого карантина». Это было самая лучшая пора в нашей жизни. Донашивая курсантскую форму с их клешами и прочими неотъемлимыми атрибутами, мы все чаще и чаще стали доставать из лейтенантского гардероба армейскую обувь, чтобы якобы разносить.
Вместе с тем, обстановка вокруг Багерово накалялась. Местной шпане никак не хотелось остаться в долгу за прошлогоднюю расправу над ними. Особенно были агрессивными микояновские ребята (из С/Х им. Микояна). Азарт противостояния охватил не только курсантскую среду, но также и молодых офицеров из числа инструкторов и преподавателей. Во избежание очередного побоища было принято решение отправить курсантов в район Симферополя для сбора урожая фруктов. Правда, при соблюдении одного из принципов демократии, по желанию. Уехала добрая половина курса. Вторая осталась наедине со своими надеждами и проблемами. Мы не могли сдать свои завоеванные за два года позиции. В один из еще теплых вечеров октября пришлось отстаивать не только имя курсанта. Ведь дошло до того, что эти придурки преследовали и девчонок, симпатии которых были на нашей стороне. Помню, как они бросали в нашу сторону половинки кирпичей, которые летели от мест, освещенных фонарями и пропадали в кромешной темноте в поисках своей жертвы. Они были. Вот тогда мы яростно бросались на них и крушили всех подряд. Выходили из схваток порой с одной единственной не оторванной верхней пуговицей на рубашке, которая обычно не застегивалась под галстуком. Вот так и приближали день выпуска. Пределом всему стали нешуточные угрозы в адрес коменданта к-на Зайцева и его дочери. При очередной стычке с гражданскими в темных кустах за фасадом ГДО, когда после удара его по голове трубой, он по неосторожности, насадил одного из обидчиков на офицерский кортик. Исход был не в пользу нападавших. Представьте всю картину. Какой был резонанс гражданского общества. Естественно во всех грехах обвинили военных. Но как помнится, комендант к судебному гонению к счастью не привлекался. А жизнь продолжалась и до выпуска оставалась какая-то неделя.
За несколько дней до приказа приехали наши товарищи со сбора урожая, где от них конечно не дождались той помощи, на которую рассчитывали. Но и они в свою очередь там тоже изрядно настрадались, проживая в каких-то помещениях не приспособленных для жилья и без элементарного комфорта. Увидев некоторых своих собратьев в полной красе боевой расцветки им стало без слов все понятно.
«Дни» портного метра, висевшего у тумбочки дневального, стремительно таяли на глазах. К тому времени приехали уже курсанты 3 курса Ворошиловградской роты, которые несли службу во внутренних нарядах. Они смотрели на нас с неподдельным любопытством, тогда еще не подозревая, что через каких-то два года они сами окажутся в роли выпускников. Вот и прошел 150 день ожидания приказа.
Приказ Министра обороны СССР о присвоении первичного офицерского звания и квалификации «штурман-инженер» был подписан 25 октября 1974 года. Выпускной вечер был назначен на субботу 26 октября. Время и место проведения – 10.00 ГДО.
Утром зазвучала медь военного оркестра и 1, 2 роты в составе 243 человек под руководством комбата п/п-ка Посмитного стройными колонами прибыли для объявления приказа и вручения дипломов со знаком об окончании ВУЗа. Церемония была достаточно скромная, гостей было немного, но нас все равно переполняло чувство гордости и радости. Особенность этого дня была не только в банкете, а еще в том, что большинство из нас не знало распределения. Только на следующее утро в воскресенье в строевом отделе, получая документы, мы увидели в предписании дальнейшее место службы.
А в субботу вечером был выпускной банкет со всеми отсюда вытекающими последствиями. Между тем, около трех десятков нашего брата отмечали выпуск в одном из ресторанов Керчи, куда они сразу уехали после официальной части. Видимо у них были на это свои причины. Конечно многие тогда испытали горькое похмелье, но их это не сломило. В общем и в целом все прошло благополучно.
После получения документов наступили самые тяжелые минуты расставаний. Наблюдалась при этом интересная вещь. Все четыре года учебы все мы торопили время, чтобы поскорей окончить учебу. Вот и наступил тот день. Вдруг всем как одному захотелось его остановить и вместе с этим, продлить время общения со своими друзьями. И как бы мы не бравировали, но на душе было такое состояние, которое своей тяжестью передавливало даже сам радостный момент выпуска. В крепких объятиях однокашников мы неумело скрывали свое состояние и прятали внезапно накатившие скупые слезы. Но все были уверены в одном, что все еще впереди и предстоит много встреч. Все надеялись на светлое будущее.
Однако судьба распорядилась иначе. Ведь каждому предстояло пройти свой нелегкий жизненный и армейский путь, по прошествии которого теперь можно судить и делать выводы. Оказывается, что все хорошее и светлое уже было, но только в прошлом.
На этом заканчивается только одна из страниц славной истории о легендарном ОПШ .